Мой огненный страж
Шрифт:
— Адель, пожалуйста, — тихо прошептал он, присев на корточки рядом с креслом. — Ты не должна стыдиться чувств. Прости, что заставил тебя пройти через всё это. Я снова виноват.
Я подняла лицо. Удивительные глаза, пусть лишившиеся огненного обрамления, были совсем близко, я вновь попала в плен взгляда, согреваясь и наполняясь восторгом. Юноша робким движением дотронулся до моего лица, стирая капельку солёной влаги.
— Что теперь будет? — прошептала я.
— Я пройду через испытание и вновь вернусь на границу, — уверенно проговорил он. — И рано или поздно Совет сумеет найти выход, спасти оба мира.
— А мы? — робко прошептала я.
—
Он поднялся, легкое прикосновение прохладных губ оставило след на моей щеке. Пронизывающий сквозняк скользнул по комнате. Хлопнула дверь. Я осталась одна.
4
Я простояла на одном месте еще час, или день, или даже месяц, а быть может, и год. Совершенно потеряла чувство времени. Феликс, безликие духи — все это казалось страшным и одновременно прекрасным сном. Столько лет я молилась, чтобы кошмары ушли из моей жизни. А теперь хотелось, чтобы монстры вернулись, а вместе с ними и Феликс.
Быть может, рядом с ним мне и грозила смертельная опасность, но когда он был рядом, говорил со мной, касался меня, я чувствовала себя живой и нормальной. Впервые я встретила кого-то, кто мог меня понять, как никто другой, спасти от безумия. И тут же его потеряла.
Я глубоко вздохнула, возвращая себя к реальности. Феликс не вернется. Наверное, он уже никогда не вернется.
Я прошла до кухни, нервно озираясь по сторонам. После всего, что случилось сегодня, я вряд ли смогу жить спокойно. На кухне моя студентка-соседка, чешка Марта, готовила на плите завтрак. Заметив, как я принюхиваюсь, она радостно осведомилась:
— Хочешь попробовать? Это наш семейный рецепт — рыбные котлетки под сливочным соусом.
Я подняла на неё глаза и вздрогнула всем телом — знакомое симпатичное лицо приятельницы менялось на глазах, превращаясь в уродливую морду чешуйчатого монстра. Провожаемая недоумённым взглядом черных бездонных глаз, я опрометью кинулась обратно в комнату и закрылась на ключ. Мне было страшно. Так страшно, что стучали зубы. Всё и раньше было плохо, а теперь стало еще хуже. Даже близкие люди, среди которых раньше было комфортно, стали превращаться в жутких чудовищ. Значит, зло наступает. А я ничего не могу поделать. Потому что Феликс — единственный, кто мог направить меня и научить, как бороться с кошмаром — исчез без следа.
И тут в кармане завибрировал телефон. Звонила мама. С началом весны, когда видения усиливались, я всегда сокращала общение с ней — боялась, что по голосу она догадается, что со мной не все в порядке и потащит к психиатру. В том, что в этом случае остаток жизни проведу в психушке, я даже не сомневалась. Поэтому весну и добрую половину лета я маму обычно не видела и слышала достаточно редко, прикрываясь делами и экзаменами.
— Привет, мам, — как можно веселее откликнулась я.
— Привет, дорогая, — мамин голос как всегда действовал на меня успокаивающе. — Как у тебя дела? Ты сможешь сегодня заехать домой? Мне нужно кое-что передать Анне, с тобой послать быстрее, чем почтой. Заодно я наконец-то тебя увижу. Ты так давно уже не приезжала.
— Да, конечно, я приеду, — ответила я.
На самом деле мне больше не хотелось сегодня выходить из дома, но другого выхода не было. Если откажусь, мама точно что-то заподозрит. Уж она-то знает, что у меня нет ни друзей, ни парня, до сдачи большинства экзаменов еще куча времени, а значит, в городе меня ничто не держит.
Покидав в сумку вещи, я выскочила из общежития и помчалась к вокзалу. До дома ехать было недалеко — около часа, и, сев на свободное место, я тут же уткнулась в книжку, чтобы не видеть монстров вокруг. Но вдруг что-то заставило меня поднять голову и взглянуть на перрон.
Там стоял Феликс. Это точно был он — я не могла ошибиться. Резко вскочив с места, я бросилась к выходу, но поезд уже тронулся и стремительно набирал ход. Прильнув к холодному стеклу двери, я отчаянно замахала рукой в надежде, что Феликс успеет запрыгнуть в последний вагон. Но парень не шевелился. Он как будто смотрел мимо. А затем и вовсе пропал из виду, растворившись в толпе.
Я вернулась на свое место совершенно потерянная и просидела, не шевелясь, все пятьдесят минут. Мама обещала встретить меня на вокзале, но возле каменной чаши с фонтаном, где мы обычно собирались, я её не обнаружила. Осмотревшись, я увидела возле входа знакомый плащ. Мама спешила ко мне через зал, но когда она добралась, страх парализовал меня по рукам и ногам, я с трудом сдержала рвущийся наружу крик отчаянного ужаса: лицо мамы было покрыто чешуей, раздвоенный змеиный язык появлялся и исчезал между жуткими черными губами.
Нет, нет, нет. Только не мама. Она всегда была для меня лучом света во тьме. Я не могу лишиться и её!
Меня охватила паника, и я бросилась бежать, куда глаза глядят. Я не знала, что буду делать дальше. Одно ясно — здесь было нельзя оставаться. Они нашли маму, а значит, им по-прежнему нужна я. Покидать дом было ошибкой, там существовала созданная Феликсом защита, здесь же я была в их власти. Они заманили меня в ловушку!
Я уже почти достигла выхода, когда вдруг наткнулась на неожиданную преграду. Грузный мрачный полицейский смотрел на меня с подозрением, а позади него роились духи. Безликие прозрачные чудовища окружали меня со всех сторон, отрезая от пути к спасению. Они шептали что-то на ухо полицейскому, и взгляд его становился все более суровым.
— Прошу вас пройти со мной, мисс, — сказал он с явной агрессией. — Вы очень похожи на фоторобот разыскиваемой преступницы. Приготовьте, пожалуйста, документы.
Я послушалась и лихорадочно стала искать студенческую карточку, но тут услышала чей-то вкрадчивый шелестящий голос:
— Она опасна. У неё в руках оружие. Убей её, и ты получишь премию. Тебя повысят на службе. О тебе напишут в газетах.
Я подняла взгляд на полицейского и увидела, как рука его потянулась к кобуре.
— Убей её, убей, — настойчиво повторял неприятный шипящий голос, и я поняла, что все стало еще хуже: теперь я еще и слышу речи этих жутких существ. Мой дар набирал силу, становясь настоящим проклятием.
Мне следовало бежать, использовать малейший шанс на спасение, но я почему-то не могла пошевелиться. Страшные и уродливые, существа притягивали меня. От них невозможно было отвести глаз. Я твердила себе, что не должна смотреть, что это верная смерть, но все было бесполезно — я полностью подчинилась их воле. И просто наблюдала, как полицейский нащупывает пальцем спусковой крючок, нажимает его и… стреляет.
Я должна была умереть. Но… не умерла. В последний момент кто-то возник прямо передо мной, заслоняя от смертельного выстрела, принимая на себя удар судьбы.