Мой опасный маршал
Шрифт:
— Крейтон! — взвыла я, потому что он замер и нажал на ту самую улётную точку у основания хвоста.
Забилась в жесточайшем оргазме, стискивая внутренними мышцами его член. Едва я утихла, наклонился, прижимаясь к моей спине, обхватил меня ручищами, смыкая ладонь на моём горле, прикусил ухо.
— Добыча, значит, — прорычал он, сопровождая фразу жёстким толчком.
— Угум… о… — отозвалась я.
— Охотница, говоришь, — ещё один яростный толчок.
— Ох… да! Ай! — всё же пробивает жалом и шипами мой заждавшийся хвост.
— Этого добивалась?
Новые неумолимые толчки, как удары.
— Да… Этого… Да, любимый, да! Ещё… О…
Муж переходит просто на бешеннный темп. Не выдерживаю, снова оргазмирую, как безумная.
Мой протяжный довольный стон, мой новый оргазм, его довольный рык.
— Люблю тебя, моя Рани, — шепчет он, внезапно замедляясь.
Я замираю. Как же он это говорит…
Поднимает меня, разворачивает к себе, берёт на руки и садится со мной в кресло. Усаживает меня на себе верхом. Смотрю на него с восторженным неверием и ошеломлением — он так сейчас выглядит…
Смотрит серьёзно, а глаза при этом так сияют…
— Я счастлива оттого, что могу делать счастливым тебя, — шепчу я, приближаясь губами к его губам.
Приподнимаюсь, обнимаю ладонью его член, уверенно направляю между половых губ и резко опускаюсь на него.
— Люблю тебя, Крейтон, — шепчу я, продолжая двигаться на нём и смотреть прямо в его глаза. — Очень люблю…
Мужа срывает. Он жестко обхватывает меня за талию, фиксирует над собой и начинает размашистыми толчками проникать внутрь. Это ощущается особенно пронзительно, потому что мы продолжаем смотреть глаза в глаза. О да…
Кричу на пике…
Мы взрываемся вместе, стискивая хвосты друг друга, не отрывая друг от друга горящих влюбленых глаз.
Он бережно касается пальцами моей щеки, в этом жесте столько нежности, что мне кажется, я сейчас задохнусь от счастья.
— Крейтон, я тут подумала… — решаюсь я. — Давай всё-таки наденем кольца.
Его брови взлетают вверх.
— Ты же хотела отложить, — недоверчиво смотрит он на меня.
Всё верно. Брачные кольца для рихтов — не обычное украшение. Их крепят на основание хвоста, после этого чипы, контролирующие гон и зачатие, деактивируются.
Это как все мосты за собой взорвать…
Я просила Крейтона отложить, потому что не была уверена, что полностью готова… к ребёнку. Он понял, и не стал настаивать, хоть я замечала его острые задумчивые взгляды на мой короткий хвост. Знала, что для него это много значит.
— Почему передумала? — допытывается он.
Вздыхаю и улыбаюсь.
— Я подумала, что… — кажется, у меня на глаза всё же наворачиваются слёзы, от нахлынувших чувств. — Я хочу… Очень хочу продолжение тебя, Крейтон.
На его лице вспыхивает такая счастливая улыбка. Он нежно целует меня и шепчет:
— А я очень хочу продолжение тебя.
Эпилог
Два года спустя.
.
Проверка затянулась.
Я покусывала губы и всё никак не могла докопаться до того, что, я точно знала, тут от меня тщательно скрывают.
Командир базы, боевой прожжёный рихт, которого точно пора в отставку, держал хвост идеально неподвижным, и лишь поглядывал свысока, причём с великолепно скрываемым сарказмом.
Но меня было не обмануть.
У него здесь не сходились итоговые цифры, при том, что еженедельные отчёты были идеальны. На обычную погрешность это списать было уже нельзя. Где-то тут дыра, и я её найду.
Ещё десять минут я сканировала взглядом списки вооружения на балансе, когда, наконец увидела.
Ага! Пока недостаточно, но теперь будет проще. Ещё два часа, и я точно докопаюсь до сути.
Злобно дёрнула хвостом. Я бы раньше это нашла.
Просто в последнее время стала не в меру рассеяна и раздражительна в край. Отвлекала буквально любая мелочь.
Аррр…
Из-за жары — на базе вышла из строя система воздушного охлаждения. От духоты немного кружилась голова.
Бесило просто все, а точнее в данный момент у меня было четыре главные причины для раздражительности: эта проклятущая жара, треклятая затянувшаяся проверка и несговорчивый командир-мошенник, отсутствие привычного звонка от Крейтона и мой огромный живот, на который все пялились.
Нет. На первом месте все-таки был живот. Точнее не сам факт его наличия, а то как на него реагировали окружающие. Смотрели, мать их! Оценивали: кто со снисходительной ухмылкой, кто с недоумением, кто со скрытым пренебрежением, как этот засранец рихт, что сейчас пытался меня провести.
Не выйдет. Хищница во мне довольно улыбнулась… Охота, даже в такой форме, ее продолжала увлекать.
Мой живот стал причиной наших долгих споров с моим строгим начальством, в лице одного слишком опекающего маршала. Мне уже подходил срок рожать, но чувствовала я себя нормально, поэтому я отстояла у Крейтона право работать.
Маршал пытался запереть меня дома, но очень скоро об этом пожалел. Да и бабуля его, к которой я обратилась за содействием в этом вопросе, насела на своего мальчика с требованием не тиранить девочку и дать ей свободу. Крейтону пришлось вернуть меня на прежнюю должность. Потому что жена, занятая делом, нервничала меньше бездельничавшей жены.
Моя беременность протекала отлично. Я себя чувствовала великолепно. Малыш вёл себя пристойно, лишь иногда пиная и толкая свою не в меру ответственную мамочку.
Только… почему у меня такой огромный?! У Лики маленький и аккуратный, а у меня… Все были уверены, что двойня, но я-то знаю, что это будет большой боевой парень, весь в отца. Чувствую просто…
Наконец-то раздался долгожданный сигнал вызова.
— Инспектор Грил! — мой маршал рычит из комма так, что взгляд командира базы приобретает сочувственный оттенок. — Доложите о ходе проверки!