Мой опекун - чудовище
Шрифт:
С невероятной скоростью метнувшись к двери, Эви выскочила в коридор.
На душе противно скребли кошки. Она не заслужила всего этого! Если бы Эвилина как нормальная брошенная любовница полила Асению грязью и попыталась расцарапать мне лицо, было бы намного легче. Только графиня Кёрн всегда была слишком благородна для такого поведения. И излишне добра к окружающим.
АСЕНИЯ.
Произошедшее на природе и головомойка, устроенная Блеквудом, меня просто раздавили. Он впервые разговаривал со мной в таком тоне. Я бы даже сказала орал. Самое ужасное, я его понимаю. Как и то,
В карете я ещё держалась, а стоило оказаться в своих апартаментах – разрыдалась. От осознания, что максимум через неделю Уильям отдаст меня замуж и от ужасающей мысли «Он прав!», безысходность накатывала волнами.
Так будет лучше для всех. Я сохраню жизнь, герцог избавится от сумасбродной подопечной и они с Эвилиной заживут, как прежде.
Слёзы лились нескончаемым потоком, пока я не уснула, полностью вымотавшись. Открыла глаза, когда комната уже погрузилась в полумрак. Глаза и губы после истерики распухли, нос заложило и ужасно хотелось пить. С трудом встав с кровати, обнаружила, что графин в гостиной пуст. Что-то горничная сегодня расслабилась: мало того, что не пришла помочь мне переодеться, так и за этим не уследила.
Звонить в колокольчик, вызывая Арнелу, не стала – что я, не в состоянии сама за собой поухаживать? Прихватив графин, пошла в столовую. Ёмкость с вожделенной жидкостью обнаружила в центре длинного обеденного стола. Сначала налила в стакан, быстро его опустошив, а после, поменяв графинчики, побрела обратно.
Поднявшись на второй этаж, услышала чьи-то шаги и прижалась к стене, пытаясь слиться с обстановкой. Зачем? Я и сама ответить не смогу. Тут-то я и увидела опасливо оглядывающуюся Эвилину в ужасно неприличном наряде. Придерживая полы халата, чтобы ещё больше не светить своими прелестями, она добежала до двери в апартаменты Уильяма и, не постучав, проскользнула внутрь.
Записав Эви в подруги я, наверное, не до конца понимала их отношения с Блеквудом. Для меня слово «любовница» носило номинальный характер, и только сейчас до меня дошёл весь его смысл. Перед глазами отчётливо встала картинка: Уильям, страстно целующий Эвилину и ласкающий её обнажённое тело.
Все внутренности стянуло в один тугой узел, причиняющий нестерпимую боль. Даже сделать вдох оказалось не по силам – горло словно обручем сдавило. Графин выпал из рук, пробка отскочила и вода выплеснулась на ковровую дорожку. Не обратив на это внимания, я прижала руки к шее и наконец наполнила лёгкие воздухом, выдыхая его вместе с рыданиями.
Боль, отчаяние, ревность захлестнули с мощностью цунами, то, что я испытывала днём, показалось несущественной мелочью. Сорвавшись с места, влетела в свои апартаменты, рухнула на кровать, утыкаясь лицом в подушку, и взвыла, как раненый зверь.
24
АСЕНИЯ.
Умом понимаю, что не имею права ревновать: Эвилина с Уильямом уже давно вместе, это я лишняя в их жизни. Только сердце всё равно обливается кровью, и грудную клетку разрывает от боли. Почему? Ведь ещё несколько дней назад я искренне ненавидела опекуна! А сейчас те ужасающие воспоминания потускнели, и чувства к Блеквуду я испытываю совсем другие. Получается,
Так увлеклась своим горем и душевными метаниями, что не услышала чужих шагов. На голову опустилась чья-то ладонь. От неожиданности я подскочила, садясь на колени, и испуганно прижала руку к груди.
На краю кровати примостилась Эви. Недоумённо оглядела камеристку, отмечая что на ней дорожное платье, шляпка и кружевные перчатки. Вместо того чтобы подумать, куда это она на ночь глядя собралась, я задалась иным вопросом... Получается, у них с Уильямом ничего сегодня не было? Корсет, платье со шнуровкой, причёска – на всё это уйдёт минут сорок, не меньше. Значит, в апартаментах герцога Эвелина пробыла совсем недолго. Я, конечно, несведуща в любовных делах, но мне кажется, они должны занимать больше времени.
Тиски, сдавливающие сердце, разжались, и я лишь усилием воли подавила облегчённый вздох.
– Ты что, всё ещё рыдаешь из-за нагоняя от Уила? Успокойся, он перебесится и найдёт выход из ситуации, вот увидишь! – улыбнулась графиня.
Стало стыдно. Она ко мне со всей душой, а я слюни на её мужчину распустила. Опустив глаза, кивнула, соглашаясь сама не знаю с чем, главное, чтобы Эви не догадалась об истинной причине слёз.
– Ася, я зашла попрощаться.
– Ты куда-то уезжаешь? – вскинулась я тут же.
– Возвращаюсь к себе.
– А как же Уильям?
– Мы расстались, Ась. В принципе, это был лишь вопрос времени, мы оба знали, что не подходим друг другу.
– Подожди, он что, тебя обидел, да?
Пусть Эви говорит, что хочет, но я же видела – она действительно любит Блеквуда, а вот о нём этого не скажешь. Вряд ли он вообще способен на столь сильное чувство. Значит, в разрыве виноват опекун! От возмущения я даже забыла, что совсем недавно едва на стену не лезла от ревности – проснулась женская солидарность!
– Нет, милая, просто всё сложилось так, как должно быть. Асения, запомни, Уильям самый благородный мужчина на свете, если и обидит, то ненамеренно. Постарайся в такие моменты быть к нему снисходительней.
– Мы с тобой ещё увидимся?
– Разумеется, жизнь длинная, обязательно встретимся.
– А на мою свадьбу придёшь?
Вздрогнув, графиня отвела взгляд и отрицательно покачала головой.
– Прости, но я не смогу. Пока, Асенька, будь счастлива!
На прощание сжав мою ладонь, Эвилина ушла, а я от растерянности так и не нашлась, что ей сказать. Как же так? Ещё днём они были вместе и вдруг раз, и всё! Так без веской причины не бывает. И причина точно не в Эви!
Я сползла с кровати, вышла из спальни, добрела до покоев опекуна и, набравшись решимости, постучала. В ответ тишина. Осторожно приоткрыла дверь, заглянув внутрь. Уильяма увидела сразу. Точнее, его силуэт на фоне окна, так как гостиную освещали только пляшущие в камине языки пламени.
Блеквуд стоял ко мне спиной, сложив руки на груди. Несмело сделала шаг...
– Чего тебе? – холодно спросил опекун.
– Зачем ты прогнал Эви? Она хорошая, а ты повёл себя недостойно!
Обернувшись, он мрачно усмехнулся, что в неверном свете камина выглядело жутковато.