Мой папа - Дед Мороз
Шрифт:
– Так они Йоську-то втроем в подворотне зажали! Отдай скрипку, говорят!
– А он что?
– А он не отдавал. Тогда те его пинать стали. И как тут было не влезть?
– А Йоська почему не защищался?
– Он инструмент спасал!
Как будто и так непонятно! Хорошо, что сам Илюша учился игре на фортепиано и с инструментом по улицам не ходил. Не то бы мало ли, что с теми хулиганами случилось, если бы он ходил с инструментом?! Беднягам
– Илюшенька! Ну, что же ты этот шкаф пер?! Да как же ты один-то?
– Так тетя Циля попросила, мам.
– Ну, ведь не бережешь ты себя! После института в больнице батрачишь, после больницы – таскаешь шкафы… Ты зачем это придумал – шкафы таскать?! Надорвешься ведь! Тяжело…
Мама всегда преувеличивала. И вовсе он не надрывался. Он, можно сказать, опыт перенимал! Да и разве это тяжело - стокилограммовую бабушку с каталки - на операционный стол и назад? Вон, пацаны в спортзале и не такой вес поднимают. И вообще… А кто бы их поднимал, если бы не он? Как будто желающих много в онкологии санитаром на добровольных началах старушек поднимать… А он опыт перенимал. Да. Из-за плеча оперирующего хирурга следил за ходом операции, учился. В промежутках между утками и стокилограммовыми бабушками.
И вовсе он не надрывался. Нет.
– Что-то вы уж больно задумчив сегодня, Илья Савельич.
– Извини. Просто столько воспоминаний с этим городом связано.
– А если ты его так любил, то почему уехал?
– Вслед за родителями. Да и Алла хотела. Алла – это моя бывшая жена.
– Жалеешь?
– О браке? Или переезде? – улыбнулся Левин, но эта улыбка очень отличалась от всех его прежних улыбок.
– Если это намек на то, что я сую нос не в свое дело…
– Да нет! Что ты… - замахал руками Илья и, посерьёзнев, добавил: - Ни о чем я не жалею. Скажем так, тут было без вариантов. И в первом случае, и во втором. Каждый еврейский мальчик должен хоть раз жениться на той, кого выбрала мама.
Надя улыбнулась. Да уж… Хотя, может, это и правильно.
– А что сказали твои родители, когда ты решил вернуться?
– Ну, в восторг они, конечно, не пришли, но порадовались, что будет кому приглянуть за бабкой.
Так, болтая обо всех тех вещах, о которых болтают парочки на первом свидании, Илья с Надей поужинали. Эльф сначала послушно сидел в своем стульчике и с явным удовольствием трескал все, что ему позволяли взрослые, но через время потребовал себя освободить – громко стуча пухлыми ладошками по установленному столику.
– Он уже устал. Давай сворачиваться.
Илья кивнул, несмотря на то, что уходить не хотелось. А хотелось, сидя напротив Нади, смотреть на нее и смотреть… периодически отвлекаясь на проказника-Эльфа. Лучшего сына он и желать не мог. И лучшей женщины тоже. Чудеса… Как есть, чудеса!
Когда
– Не видать нам елки! – прокричала Надя.
– Ну, это мы еще посмотрим! Пойдем!
Очищенные еще утром дорожки замело, но Левин как будто бы этого не замечал. Ступал все так же твердо и уверенно, в то время как Надя, увязая в рыхлом снегу, едва шевелила ногами. Пока дошла – аж вспотела. Пошарила в карманах в поисках ключа. Благополучно поднялись на свой этаж.
– Ну, вы раздевайтесь пока, а я сейчас!
– Постой, ты куда?
– Сейчас буду! – прокричал Илья, сбегая вниз по ступенькам.
Надя удивленно пожала плечами и сунула ключ в замок. Они с Эльфом даже не успели раздеться, когда раздался стук в дверь. Будучи полностью уверенной, что это Илья вернулся, Надя прокричала:
– Открыто! – и продолжила раздевать сына.
– Добрый вечер, - раздался хриплый голос от двери. Надя удивленно оглянулась:
– Ярик? Что-то случилось? Что-то с Ванькой? – затараторила она.
– С Ванькой? – растер затылок сосед.
– Да вроде нет. Почему сразу с Ванькой? Я… другое хотел.
– Да? И что же?
– Хм… - мужчина медлил, дернул плечом, как если бы оно у него болело. – Ну… я тут хотел относительно Нелли поинтересоваться…
– Нелли? Ах, наверное, Нелли Владимировны?
– нахмурилась Надя, - ну, и что же ты хотел узнать? – воинственно подперла бока руками.
– Ну, так, это… Как она вообще?
– Кто? – косила под дурочку Надя.
– Так Нелли Владимировна… - растерялся сосед.
– Постой. Тебя ее график работы интересует?
Ярослав затряс головой.
– Что-то с Ванькой? Что ж ты молчишь?!
– Да нормально с ним все! Нос промываем, и горло тоже… полощем.
– Тогда зачем тебе Нелли Владимировна?
– Выходит… она ничего тебе не рассказывала?
– Да о чем ты, я не пойму, боже мой!
– О том, что мы были женаты, - еще больше насупился сосед. Признаться, выглядело это довольно впечатляюще и могло бы даже, наверное, напугать. Неподготовленного-то человека. Но Надя почему-то так разозлилась, что совершенно не впечатлилась.
– Ну, а это здесь причем? – поинтересовалась, сузив глаза.
– То есть как это?
– Ну, были, и были. Сейчас-то тебе что нужно?
– Так ведь спросить!
– О чем?!
– Как она?!
– В смысле? Как она что?
Да, возможно, Надя перегибала палку и переигрывала, но! Господи боже… Скольких трусов она на своем веку повидала? Вот таких. Как этот Ярик, черт его дери. Здоровых мужиков, на которых пахать можно, а они… Бросали! Бросали в самый сложный, самый неподходящий момент. И ладно бы, жену. Детей… своих же детей бросали. Гады! Не выдерживали, видите ли! Тонкие, чувствительные натуры… А мамки что? А мамкам деваться некуда. Мамкам все на себе тащить. Потому что если не они, то кто? Вот тебе и слабый пол. Да, чтоб ему пусто было, этому Ярику. Пришел тут… Стоит! Глаза в пол. А как прямо смотреть? Совершенно никакой возможности, когда совесть нечиста! И чего пришел, спрашивается?! Стоит здесь теперь…