Мой папа - плейбой
Шрифт:
Мысли Риты прервал подоспевший официант. Она моргнула, с удивлением осознав, что практически сама прикончила бутылку Кавы. Вкус вина смыл с губ горький привкус болезненных воспоминаний.
— Нет-нет… Я, пожалуй, не буду.
— Да брось, детка! Расслабься. Обещаю, что не воспользуюсь твоим состоянием! — подмигнул Пит. — Мы просто повеселимся!
Рита покачала головой и медленно убрала руку с бокала. Черт с ним! Ее жизнь скучная, как исповедь монашки. Почему бы ей и правда не оторваться, как следует? Пока она размышляла, Питу кто-то позвонил. Он достал телефон, проверил номер и, хитро улыбаясь, сунул трубку обратно в карман.
— Пойдем. Самое
Сквозь призму хмеля она на многое смотрела положительно. Уж лучше плясать до упаду, чем снова маяться от бессонницы и… К черту! К черту Богдана. С чего он опять так сильно ее взволновал? Знала ведь, что он за фрукт. И его настоящую цену знала. Но глупое тело все равно предавало… опять предавало, отзываясь острой болезненной тоской по нему. Тому единственному, кто заставлял Ритино тело петь. Не иначе, она сходила с ума. Даже ее ненависть смиренно опускала голову, стоило включиться в дело гормонам. А те, будто взбесившись, кружили голову. Восемнадцатилетний — он был хорош, а после тридцати стал просто неотразимым.
Рита пыталась себя убедить, что все дело исключительно в биологии. Самка в ней уже однажды выбрала самого подходящего для продолжения рода самца. И то желание, которое ее пробирало в последние дни — было всего лишь зовом природы. Подумаешь! Не велика проблема. Кивнув своим мыслям, Рита осушила бокал и двинулась на танцпол вслед за Питом.
Музыка подхватила и закружила. Марго очень любила танцевать, вот только когда её ровесницы тусовались в клубах, сама она бродила по дому с орущим ребенком на руках. Марк был очень беспокойным. Он висел на матери, как маленькая обезьянка, а спал исключительно у нее на груди. Если прибавить к этому колики, лезущие зубы и прочие прелести младенчества — можно понять, что Рите было совсем не до танцев.
Свои первые уроки бачаты она взяла, когда Марк записался в секцию хоккея. Ей нужно было как-то коротать время вечерней тренировки, а при спорткомплексе, где тот занимался, была танцевальная студия.
На эротично покачивающиеся бедра легли чьи-то руки. Рита тряхнула кудрями и оглянулась. Нет, это был не Пит. Но парень отлично двигался и, кажется, мог предугадать любое ее движение. Лучшего партнера для бачаты не сыскать.
Подоспевший с двумя бокалами Пит замер с открытым ртом. Он догадывался, что Рита — горячая штучка, но такого не ожидал. Сунулся, чтобы отогнать вертящегося возле нее мужика, но был остановлен её задорной улыбкой. Все под контролем — сигнализировала ему красотка. Ставински хмыкнул и бросил взгляд на часы. По его прикидкам, Бо уже где-то на подъезде, и вот-вот начнется самое интересное.
— Ад и все дьяволы! Она хороша… Если наш плейбой не созреет, клянусь, я…
— Вытри слюни, Клайв… — не дал развить мысль молодому нахалу Пит. — Не знаю, что между ними случилось в прошлом, но от них до сих пор искрит.
— Тогда какого черта ты влез? — хмыкнул тот, наблюдая за единственной оставшейся на танцполе парой, за которой, помимо него самого, следили, наверное, все присутствующие.
— Да так… Решил подбросить дровишек, чтобы дать разгореться пламени, — оскалился Пит и, оглядевшись по сторонам, добавил: — А вот и наш парень…
Богдан был зол. Очень зол! Как давно уже не был. Попадись ему Ставински под руку, он его… Взгляд мужчины наткнулся на танцующую посреди зала парочку и замер. Твою ж ты гребаную мать! Рита… Это была она! Эти волосы, эту женственную фигуру он бы узнал из тысячи. Она как будто занималась любовью
Богдан сглотнул. Дернулся как-то нескладно, пошел вперед. Оттолкнул от нее бесцеремонные руки ублюдка…
— Эй! Какого черта… — возмутилась Рита, сверкая глазами. — Ты… ты что себе позволяешь, я…
Не отводя от нее глаз, Богдан блокировал удар кинувшегося на него мужика, а второй рукой пришпилил Риту к собственной, часто вздымающейся от злости и множества других чувств, груди. А потом он ее поцеловал.
Глава 9
Тысячи иголок ужалили рецепторы и устремились вниз: пронзили живот, прошлись по вмиг ослабевшим ногам, без наркоза прошивая тело ядовитыми нитями страсти. Нос наполнил утонченный аромат Связерского. Пьянящий коктейль из необузданной ярости, секса и его изумительного парфюма. Она бы хотела сказать, что сопротивлялась наваждению, да только это было неправдой. Однажды в нем утонув — на спасение не было шансов. Руки поднялись вверх по скульптурному идеально вылепленному годами силовых тренировок прессу, его широкой груди и оплели мощную шею. Спина прогнулась, ноги чуть разошлись. Рита почти повисла на Богдане, таком сильном, таком желанном… Разгоряченная зажигательным чувственным танцем, только теперь она по-настоящему пылала.
Толпа вокруг засвистела, заулюлюкала, бросая пошлые шуточки на самых разных языках. И хоть Рита не была полиглотом, не трудно было догадаться, чему они были посвящены. Щелкнули вспышки. Или это огни светомузыки? Рита отвела губы и зажмурилась что есть сил.
— Поставь меня на пол, — прошептала она.
— Но…
— Отпусти! — повысила голос.
Связерский выполнять ее просьбу не торопился. Рита приподняла веки, но посмотреть в глаза Богдану пока не решилась. Все, что она видела в мигающих огнях ночного клуба — его чувственный рот и короткую щетину на подбородке.
— Воу-воу, Бо, какого черта ты себе позволяешь? — раздался голос за спиной. Рита затрепыхалась, Богдан чуть разжал руки, и она скатилась вниз по его телу.
— Отвали, Ставински.
— Черта с два! Убери свои лапы от моей девушки!
Рита распахнула глаза и уставилась на угрожающе напрягшегося Пита, чьи смеющиеся глаза никак не вязались с ролью разгневанного ревнивца. Но Связерский, кажется, этого не замечал. Слова теперь уже бывшего друга подействовали на него, как красная тряпка на быка. Одним слитным движением он убрал Риту с дороги и, подойдя к Питу вплотную, процедил:
— Черта с два она твоя девушка.
Затравленно оглянувшись, Рита наткнулась взглядом на еще одного знакомого.
— Завязывайте, ребята. Здесь куча прессы… — пробормотал Клайв, становясь между сверлящими друг друга взглядами мужиками.
— Отсоси мне… — будто не замечая товарища по команде, бросил Связерскому Пит.
— В отличие от тебя, я не по этой части, — оскалился Богдан, отталкивая противостоящего ему парня.
— С меня довольно! — вспыхнула Рита. Развернулась и, то и дело на кого-то наталкиваясь, ринулась прочь из зала. Вечер был безнадежно испорчен. К тому же от громкой музыки у нее дико разболелась голова. Ей хотелось выпить таблетку и смыть с себя клубный смрад. Но еще больше — просто забыть о том, что произошло.