Мой парень - козел
Шрифт:
— Закрой дверь и слушай внимательно. Константин, она уязвима. Твой интерес к ней понятен, но подумай, можешь ли ты позволить себе такую слабость? И стоит ли вмешивать девушку в наши дела?
— Я вас понял, — процедил Козловский.
— Великолепно, — с царственным достоинством кивнул Зубастый. — Иди.
Костя вышел в коридор, медленно, глубоко вдыхая, чтобы успокоиться, направился в свой кабинет. Внутри бушевало яростное цунами. Зубастый был прав: пусть Настя и не реагировала на обаяние оборотней так, как большинство женщин, она была уязвима. Слабее как минимум физически, одна в чужом городе. Псиглавец и его коллеги из «Белого клыка» заинтересовались Настей лишь потому, что он, Константин Козловский, принял её на работу.
Вошёл в свой кабинет, абсолютно механически включил компьютер. Пока тот загружался, размышлял, как быть дальше. Ну, допустим, он действительно не желает отпускать девушку от себя. Слишком высок был пока ещё интерес, и, говоря по правде, откровенно мало одной-единственной ночи. Но что он может предложить Насте? Пару-тройку месяцев в качестве его любовницы? А потом? Козловский недовольно поморщился. Всегда терпеть не мог попыток препарировать собственные эмоции, чувства и ощущения. Они были слишком нестабильными и не поддающимися никаким долгосрочным прогнозам. Сейчас он твёрдо знал, что испытывает к Насте, как минимум, глубокую симпатию, но утверждать, что это чувство сохранится и окрепнет через месяц, два, три — не рискнул бы за неимением достаточных оснований. Как и поручиться, что интерес не связан с тем фактом, что она почему-то не реагировала на звериный магнетизм. К тому же, в отношениях всё зависело от двоих, а копаться в чужой душе было ещё более гиблым делом, чем в собственной.
Костя раздосадованно ударил ладонью по подлокотнику. Как же бесила невозможность решить всё так, чтобы не пришлось ничем жертвовать! Насколько было бы проще, окажись Настя двуипостасной. А у романа между человеческой девушкой и оборотнем перспективы были, мягко говоря, не радужные. Настя останется здесь чужой, как бы он ни старался ввести её в свой круг. Её начнут проверять на прочность, и, чёрт возьми, через неё будут пытаться повлиять на него. Зубастый верно оценил ситуацию и озвучил то, о чём он сам Козловский думать не хотел: Настя — слабость. И может пострадать только потому, что он ставит на первое место личные амбиции и желания. Пытаясь добраться до него, боль могут причинить ей. Значит, выход лишь один. Нужно прекратить всё одним махом, вывести Настю из зоны интересов конкурентов.
Костя задумчиво потёр висок указательным пальцем. За время знакомства он достаточно хорошо изучил Настю, чтобы безошибочно определить уязвимые места. Костя знал, куда можно и нужно ударить так, чтобы девушка его возненавидела. Знал, что это необходимо сделать, как можно быстрее, без тактичности и деликатности. Знал и категорически не желал так поступать. Быстрый аналитический ум просчитывал иные варианты и отметал их один за другим. Негромко пискнул вайбер, принеся очередное сообщение от предмета его размышлений. Настя желала доброго утра и полушутливо сетовала, что «Белый клык» продолжает обещать златые горы с бриллиантовыми вершинами и не теряет надежды переманить её к себе. Козловский глубоко вздохнул и покачал головой, чувствуя себя… Да, собственно, самым последним козлом. Но решение было принято. Позволить себе и дальше быть рядом с Настей означало подвергнуть её опасности. Он не мог этого допустить.
— Роман Леонидович, — произнёс он в трубку, набрав номер Куропатова, — как только появишься на рабочем месте, распечатай мне проект, который ведёт Волкова. Да-да, маркетинг-кит. Жду.
Закончив разговор, положил телефон на стол и с силой потёр лицо ладонями. Что поделать, иногда верные решения требуют пренебречь личными желаниями. И пожертвовать хорошими отношениями тоже. Но так будет лучше. Для всех.
ГЛАВА 11
Я неверяще смотрела на испещрённый пометками, замечаниями и исправлениями проект маркетинг-кита, на который убила почти три дня. Это как же понимать? Что за беспредел? Ладно ещё, претензии были бы по делу, так ведь нет! Сплошные придирки, причём уровня человека, не имеющего ни малейшего понятия ни о маркетинге, ни о копирайтинге. Роман Леонидович, тихо положивший распечатанную пачку листов на мой стол, выглядел огорчённым и озадаченным. Кажется, он не больше моего понимал, какая больная муха не в добрый час ужалила Константина Кирилловича в самое темечко.
—
— Сказал, что надо переделать, — пряча от меня взгляд, ответил Куропатов и попытался улизнуть.
Э, нет, так дело не пойдёт!
— Роман Леонидович! — я возмущённо вскинула голову. — Вы же видите, что претензии безосновательны! Давайте разберёмся, в чём причина.
— Козловский сказал, что всё должно быть иначе, — осчастливил меня ещё одним фактом из беседы с вышестоящим начальством руководитель. Повторно на ковёр к Константину, чтоб ему пусто было, Кирилловичу, он явно не стремился. — Анастасия, давайте не будем спорить…
А вот здесь было обидно. Очень. Что значит «не будем спорить?» То есть, по его мнению, я должна просто так взять и выбросить в мусорную корзину результаты интеллектуального труда лишь потому, что видение креативного директора внезапно не совпало с моим? На минуточку, Козловский утвердил черновой план, значит, прекрасно понимал, как будет выглядеть конечный результат.
— Хорошо, я сама к нему схожу и попрошу, чтобы он объяснил, как именно это «иначе» должно выглядеть, — процедила я, вставая. — Мало ли, вдруг опять сделаем не то.
На этот раз Куропатов возражать не стал, лишь махнул рукой, то ли отпуская, то ли намекая, что разговор ни к чему не приведёт. Но я была намерена отстаивать свою правоту до последнего. Даже взяла с собой сумку, потому что блокнот с записями и смартфон со скринами моих отправленных писем никак не желали помещаться в руках. Вот только разговора и впрямь не получилось. Козловский был глух к моим словам, как египетская мумия. С высокомерной миной на лице наговорил мне гадостей, усомнился в моём профессионализме, намекнув, дескать, автотюнинг тема не женская, а потом ещё и посмел заявить, что не станет делать скидок на то, что у нас отношения, и принимать откровенную халтуру. Ох, как мне хотелось запустить в него чем-нибудь тяжёлым! Значит, пока не затащил в постель, всё устраивало, а сегодня внезапно и резко стало халтурой?! Сволочь, притом непорядочная!
Я бы не удивилась, заяви он, что агентство более не нуждается в моих услугах, но Костя отправил меня работать дальше, потребовав нестандартного подхода. Кипя от злости, я выскочила из кабинета. Профессионал высокого класса, значит? Шовинист и дегенерат, вот он кто! Подсказывала же мне интуиция — не связывайся, Настенька, с сочинским козликом, ничем он не лучше московских. Так нет же, снова вляпалась по самую макушку.
Проглотить обиду и вернуться к работе прямо сейчас я была не в силах. Спустилась на лифте вниз и помчалась в ближайшее кафе — пить кофе и успокаиваться. Конечно, для этих целей куда лучше бы подошёл коньяк, но гордо бухать в одну физиономию посреди дня как-то не хотелось. Ничего-ничего, я сейчас такого накреативлю, что уважаемый Константин Кириллович сам предложит вернуть прошлый вариант. Звонок от Антона, в очередной раз решившего напомнить о себе, я сбросила, едва взглянув на экран. И тут же пожалела. Эх, надо было ответить! Вот уж на ком не жалко сорвать дурное настроение. Может, перезвонит? Я выжидающе уставилась на смартфон, но тот молчал. Не иначе, у бывшего все чакры растопырились и внутренний голос убедил перезвонить позже. Блин блинский, а я бы с таким удовольствием сказала ему пару «ласковых». Вздохнув, отложила телефон, и он, конечно же, тут же завибрировал.
— Слушаю, — с предвкушением заявила я, хватая трубку.
Но увы и ах, это был не Антон. И даже не Козловский, для которого я бы тоже отыскала добрые и тёплые слова.
— Душа моя, Настёна, ты куда умчалась за полчаса до обеда, как ужаленная? — весело прозвучало в трубке. — Что случилось?
— Ничего особенного, — я поморщилась. — Решила развеяться. Вот, сижу, кофе пью.
— И где ты его пьёшь? — поинтересовалась Машка. — Давай составлю компанию: пить вкусный кофе в одиночестве — это преступление!