Мой парень – снеговик
Шрифт:
Я вздохнула. Мой Принц-Щелкунчик – Пафнутий – также останется в городе и будет выступать с Лизкой в главном спектакле школы. Его родители тоже посчитали, что Фунтик должен усиленно готовиться к единому госэкзамену и потому ни дня школы пропустить не может. Фунтик возражать не стал: он в Америку последние три года каждое лето летает, у него там тётя живет, вышедшая замуж за преподавателя колледжа. Так что для него одной поездкой больше, одной меньше – какая разница? Не то, что мне – я и в Турции-то прошлым летом впервые побывала! Так что я в Америку хотела, и очень, потому рискнула и ЕГЭ, и свободным временем: до поездки оставались две с половиной недели, и мы репетировали практически
В раздумьях и мечтах геометрия пошла быстрее, а поскольку Савелий ни разу за весь урок не ткнул меня и не ударил, то жизнь, похоже, начала налаживаться. Я пару раз посмотрела на наручные часы, потом то же самое проделала Лена.
– Слушай, у меня они отстают, что ли? – озадаченно пробормотала подруга, пытаясь одним глазом смотреть в тетрадь, а другим следить за секундной стрелкой. Ну, последнее усилие, и вот он, долгожданный звонок! Старательно сгорбленные над партами спины тотчас же распрямились. Огорченная Валентина Сергеевна торопливо продиктовала список домашних заданий, и мы их даже послушно записали перед тем, как соскочить с места, побросать пожитки в рюкзаки и вылететь в коридор. Там мы – я, Лена и две девчонки с парты перед нами – слегка притормозили и переглянулись.
– Ура! – выразила общую мысль Лена и вздохнула с облегчением. – Ура! Что у нас там дальше по плану?
– Физика, что же ещё? – ответили Ольга с Оксаной – девушки, с которыми мы дружили партами.
– Физика, слава Богу! – пробормотала я и ужаснулась: это до какого же состояния надо довести юных и весьма недурных дев, чтобы они физике радовались?!?
– К тому же это четвертый урок будет, – мечтательно заметила Лена, и наши лица дружно прояснились: после четвертого урока наступал обед. Вчетвером мы направились в кабинет физики, полные энтузиазма и самых радужных ожиданий. Привычно лавируя среди одношкольников, мы добрались до лестницы и начали подъём, и тут нас атаковали три пацанёнка, с громкими воплями сбегавшие со второго этажа.
– Так, мелочь, что за дела? – Лена крепко ухватила за руку одного из мальчишек, имевшего неосторожность со всей силы врезаться ей в живот.
– Начальная школа? – мы, нахмурившись, уставились на фиолетовый трикотажный жилет нарушителя порядка. – Что вы здесь делаете?
В качестве лирического отступления расскажу о форменной одежде нашей школы, разработанной известным городским дизайнером (хотя всё кажется настолько простым и незамысловатым, что непонятно, что тут было особо разрабатывать, да ещё и специально приглашенному дизайнеру). Итак, все ученики в качестве отличительного признака носили плотные трикотажные жилеты, гордо украшенные эмблемой гимназии: начальная школа – темно-фиолетовые (к ним шли такие же брюки и юбочки), средняя школа – серые (которые комплектовались серыми же брюками и – вот она, находка модельера! – серыми юбками в красно-черную клетку), и старшие классы – темно-синие (с низом такого же немаркого цвета). Блузки и рубашки дозволялось выбирать на свой страх, риск и вкус, оставляя ограниченную, но реальную возможность для воплощения естественного человеческого стремления к индивидуальности и творчеству. Отмечу, однако, что идея самовыражения через одежду покинула меня ещё в средней школе, когда пришлось перейти на самостоятельную стирку и глажку и формы, и всех сопутствующих ей элементов. Так что на текущее время мой гимназический гардероб помимо синих жилета и юбки по колено состоял из трех водолазок: простой белой, серой и, для особенных случаев, белой с темно-синим кантом и вышитым на вороте цветком.
– Вы зачем на второй этаж ходили? – строго вопросила Лена, цепко держа первоклассника, несмотря на все его многочисленные попытки избавиться от её хватки. Оксана с Ольгой сдвинулись, преграждая ему путь к возможному бегству. Ещё два пацанёнка притормозили внизу и, нерешительно переглянувшись, вернулись, не желая оставлять товарища на растерзание злым теткам (то есть нам).
– Мы на скелет бегали смотреть! – крикнул один из них, предусмотрительно сохраняя дистанцию.
– В кабинет биологии, что ли? – Мы обменялись понимающими ностальгическими улыбками. – Ну и как, страшно?
– Не знаем, – пропыхтел пойманный нами мальчуган. Он перестал вырываться и смотрел на нас обреченными грустными глазами. – Там большие парни сидели, мы не стали заходить.
– А чего ж тогда орали? – удивилась я.
– Ну, так вообще… – нарушитель дисциплины смущенно отвёл взгляд.
– Адреналин, – со знанием дела прокомментировала Лена. – Хохма вообще-то, сбежали ещё до того, как скелет увидели.
– Вот-вот, хе-хе, – захехекала Ольга (она имела старательно выработанную привычку именно хехекать, а не хихикать или похохатывать), – ходили на мертвяка смотреть, а испугались живых.
– Ну, живые, они пострашнее будут, – философски заметила я.
– Тем более, если это одиннадцатый «Б», – добавила Оксана, и мы, переглянувшись, дружно зафыркали.
– Ладно, младшим надо помогать, – назидательно заявила Груздева, и карие глаза её озарились глубоким внутренним светом. – Пойдемте, пацаны, мы вас в биологию проведем.
И не выпуская из цепких рук проштрафившегося мальчугана (который, судя по выражению лица, уже потерял всякий интерес к человеческим костям и теперь явно тяготился нашей компанией), Лена решительно потопала вверх по лестнице. Мы (я, Ольга, Оксана и двое первоклашек – все заинтригованные и вдохновленные) потянулись за ней.
– Эй, бэшки! – заискивающе улыбнулась Ленка, заглядывая в кабинет. – Можно к вам на экскурсию? Свет погасите!
На её монолог обратили весьма вялое внимание: только двое парней за крайней партой прервались на полуслове и недоумённо на нас покосились, для остальных же наше появление прошло незамеченным.
– Чего? – изящно, как это и свойственно ученикам – гуманитариям, поинтересовался один из «бэшек». Я не уверена, но, кажется, его звали Виталик.
– Малышне хотим скелет показать! – пояснила Лена, нетерпеливо переступив с ноги на ногу.
– А! – немногословно, но всё также утончённо обозначил своё понимание ситуации Виталик, переведя взгляд на томящихся пацанов за нашими спинами.
Потом он подмигнул патлатому соседу, и их лица оживились. Лохматый бросился к выключателю. Класс погрузился в полумрак: солнечных дней поздней осенью (а сейчас стоял ноябрь) у нас в городе почти не бывает, а скупой свет, которому удавалось всё-таки просочиться в окна, был полностью поглощён многочисленными растениями в кадушках, среди которых были замечены и гигантские драцены, и даже пальмы. Так что и ученические ряды, и тем более, заповедный угол со скелетом оказались интригующе затемнены.
– Эй, что ещё за интим не по расписанию? – донесся недовольный голос откуда-то из недр класса, но мы его дружно проигнорировали.
– О, у меня есть фонарик! – радостно воскликнул патлатый и, обогнув стеллаж со скелетом, попытался сзади его подсветить.
– А это уже не чересчур? – засомневалась я.
– Вдруг малышня от страха описается, хе-хе? – поддержала меня Ольга, но Ленка уже разворачивала упирающихся пацанов к объекту.
– А – а – а! – тоненько и восторженно завизжали первоклассники, не делая, однако, никаких попыток спастись бегством. – Ух ты!!! Круто!