Мой парень – волк
Шрифт:
Бурый медведь протестующе зарычал.
— Конечно пора! Ночь на дворе!
Воздух вокруг медведя замерцал и снова передо мной вместо животного проявился Петр.
Спрятав глаза за ладошкой, чтобы не видеть все его оголенные достоинства, махнула другой рукой, приветствуя качка.
— Пока с превращениями у нас напряжёнка. Никак не получается у мальчика стать мальчиком. Что-то его держит в этом обличье, — доложил он после того, как поздоровался за руку с Пашей.
Никто из мужчин не напрягся от того, что один из них стоит перед домом в чем
— Есть у меня одно предположение… но обо всем — утром. И хватит разгуливать тут голышом!
Рявкнул, наконец-то опомнившись, Паша и, подталкивая меня в спину, довел до двери дома.
— Давай-давай, передвигай ногами, нечего пялиться на голых мужиков, — зашипел он мне прямо в ухо, изогнувшись каким-то образом.
Позади нас Петр подал голос. Я хотела повернуться на его слова, но Пашка ухватил меня своей лапищей за шею, легко зафиксировав это положение, и я могла смотреть только вперед.
— Держу пари, что на одного конкретного голого мужика ты бы ей разрешил пялиться, судя по ее новому запаху! — рассмеялся Петр.
Вдруг мы остановились.
— А вас я попрошу остаться, — это он, видимо, обращался к медведю, что шел за нами к дому.
— Стойте! Стойте! Мы не можем так просто вломиться в чужой дом! Вдруг нас арестуют потом! — опомнилась я и опустила руку от ручки двери, которую уже готова была открыть — настолько велико было влияние Паши надо мной.
— Леночка, дорогая, вообще-то, этот дом мой, и я с удовольствием приму вас у себя в гостях, тем более, что в его строительстве принимал деятельное участие твой товарищ, — сказал Петр откуда-то сзади.
Я вспыхнула и покраснела до корней волос. Возмущенно дунула на челку, которая упала мне на лицо:
— Он не мой товарищ!
Пашка застонал. Что ему не нравилось, не понимаю! Я могла бы совершенно спокойно разговаривать с ними двумя, несмотря на то, одет ли его друг или нет. Все равно стало так темно, что я видела только то, что было прямо перед моим носом. Но я сомневаюсь, что Петр стал бы подходить ко мне настолько близко!
Но тут в Пашке снова проснулся задремавший командир. Он четко и ровно начал отдавать нам всем команды, и оставалось только подчиниться. Но не сразу, конечно же!
— Хватит возмущаться! Иди в дом, — ткнул он меня в спину свободной рукой. — А ты-оденься! А я Мишаню спать буду укладывать. Раз кое-кому смекалки не хватило детский режим соблюдать.
— Так помилуй, у меня и детей-то никогда не было… — я практически ясно увидела, как Петр чешет затылок своей огромной рукой, от чего волосы лохматятся в разные стороны.
— И не будет больше, если с ним что-нибудь случится, понял?! — съехидничала я.
— Ох, какие мы грозные! — сразу же подключился Петр.
Разгоняющуюся перепалку прекратил коммандос.
— Так!! Все! Хватит! Пререкаться! Все по местам!
Пашка повысил голос, и мы с Петром притихли. Я вошла в дом, а второй, судя по шуршанию, начал одеваться на улице.
Паша принялся уговаривать зайти медвежонка
Осмотревшись, я прошла в кухню и сделала чай с молоком в самой большой кружке, что нашла в серванте. Взяла одеяло с кровати в углу и вышла на улицу.
Мишенька развалился на земле, положив голову Паше на колени, а Петр созерцал эту душещипательную картину с крыльца.
Увидев меня, медвежонок бросился в объятия, едва не сбив с ног. Чудом удержавшись и даже не расплескав содержимое кружки, я поманила его за собой в дом. Увидев, что тот противится идее спать в доме, я предложила ему устроиться на деревянных ступеньках. Все не на голой земле!
Влив медвежонку в пасть чай с молоком, традиционный обряд Мишеньки чтобы лучше спалось, я укрыла того одеялом и принялась напевать колыбельную, поглаживая малыша по голове. Миша сразу уснул, чем неимоверно удивил мужчин.
— Да уж, хоть в чем-то ты оказалась полезной! — несмотря на издевку, эта фраза от Паши мне была приятна. Как-никак комплимент!
Глава 38. Вера
Каждая женщина однажды проходит через это. Вернее, через ЭТО. Через позор в отношении с другим полом. У кого-то он бывает незначительным, или даже в последствии приятным впечатлением, о котором можно многозначительно промолчать за бокалом алкогольного коктейля с подружками, у кого-то он случается каждую пятницу.
У Веры же он оказался фатальным.
А начиналось все просто и бесхитростно. Закончив университет, девушка решила, наконец, съездить к брату в гости. Павел давно звал к себе в деревню, обещал покатать на лодке, сводить на охоту, рыбалку, в общем, все тридцать три удовольствия для девушки, только что закончившей учебу.
И Вера согласилась. Но для себя сделала небольшую пометку. Несмотря на то, что девушка уже давно жила одна, тяга к приключениям в ней была похоронена примерным поведением лучшей подружки Леночки и наставлениями братца, чьи кажущиеся пророческими слова о последствиях распутного образа жизни снились в жутчайших кошмарах.
Потому Вера согласилась на предложение брата, решив устроить для себя один день настоящего отрыва, в чужом городе, где она будет только одна. Предоставлена самой себе. Где не будет подруг, друзей, знакомых, которыми вы так иначе окружены, если проживаете в очень маленьком городе. Верой двигало предвкушение настоящего отрыва. Наврав брату о дате приезда, Вера заселилась в гостинице, надела свое единственное нарядное платье и отправилась в самый большой клуб.
Перед входом, качнувшись на каблуках, одернула подол короткого, расшитого золотыми блестками платья и посмотрела на свои незагорелые ноги, которые оно весьма откровенно демонстрировало. Такой вид был немного непривычным, но он настолько отличался от привычного образа, что великолепно подходил для вечера танцевального и алкогольного отрыва.