Шрифт:
В детстве у меня был свой персональный клоун. Я нашел его на огороде. В цветастой одежде и смешных клоунских ботинках он лежал, раскинув ручки, и не шевелился. На белом лице выделялся красный нос картошкой. Рыжие лохмы и кустистые брови окончательно делали астронавта похожим на уморительного паяца. Его космический корабль развалился на две части. Одна, где помещалась кабина пилота, догорала под яблоней. Другая – технический и грузовой отсеки – уронила секцию забора и почти на метр ушла в землю.
– Что за черт?! – сказал папа, разглядывая место аварии.
– Может быть, это метеорит? – предположила мама. В отличие от папы-гуманитария
Папа подобных амбиций был лишен, он считал маму очень сексуальной, поэтому нашел в себе силы смириться с таким серьезным недостатком для счастливого брака, как чрезмерная эрудированность супруги в области точных наук.
– Метеорит? – пробормотал он. – Тебе виднее, дорогая. Только вот эта штука, которая горит под яблоней… Может, ее потушить? Как ты думаешь?
– Ни в коем случае! – возразила мама. – К тому же, чем ты собираешься ее тушить? Водой? Знаешь, как на воду может отреагировать раскаленный металл?
– Тебе виднее, дорогая. – Папа часто повторял эту фразу. На протяжении десяти с лишним лет непростой семейной жизни. И когда мама, вконец устав от папиной гуманитарной бесхарактерности, однажды решила уйти к суровому американскому профессору, у которого проходила стажировку, папа снова сказал: – Тебе виднее… – На слове «дорогая» он осекся. Сложно называть «дорогой» женщину, которая тебя предала.
Рыжеволосого астронавта родители не заметили, занятые разглядыванием круглой дыры в земле. Из нее валил едкий дым, остро пахло серой. Я схватил пришельца за пеструю курточку и сунул в карман на рубашке. Признаков жизни клоун из космоса не подавал.
– Наверное, надо кому-нибудь сообщить о нашей находке? – предположил папа.
– Разумеется. Я позвоню кому следует. Ты можешь не беспокоиться…
– В каком смысле?
– Этим займутся специалисты из нашего университета. Люди, которые разбираются в подобных вещах.
Мама скрылась в дачном домике, откуда через некоторое время послышался ее взволнованный голос: «Да, думаю, это метеорит. Прямо на нашем участке. Поверить не могу в такую удачу». А папа всё продолжал стоять посреди огорода, напоминая пугало – он был человеком астенического телосложения, одежда на нем висела, как на вешалке, а на голову он надевал старую фетровую шляпу прадедушки, думая, что она отлично защищает его лысеющую макушку от палящих солнечных лучей.
– Удивительно, правда? – сказал папа и потрепал меня по волосам. – Что только не случается во вселенной… Космос – поразительная штука. – И, помолчав, сделал неутешительный вывод: – Теперь придется чинить забор…
Сейчас, по прошествии многих лет, все, что случилось со мной тогда, кажется вымыслом, причудливой детской фантазией. О том, что я не выдумал клоуна, что он существовал на самом деле, говорят лишь моя жизнь, да еще «сокровища» в старой конфетной коробке – рыжий волосок, выпавший из его крохотной головки, орех со следами маленьких челюстей и три белесых шрама – отметина острых коготков на безымянном пальце правой руки, прямо над обручальным кольцом.
Я лишь однажды сделал попытку поделиться этой историей со своей женой. Разумеется, она мне не поверила. «Вечно ты со своими выдумками…» Да я и сам уже не верю, что все случившееся, правда.
Оказавшись в своей комнате, я сразу извлек пришельца из кармана и положил на стол. Пару секунд он не шевелился, потом ярко-красный рот, словно размалеванный помадой, жадно задышал. Я приблизил лицо и увидел, как затрепетали реснички и распахнулись глаза, круглые, как пара блюдец. «Живой», – с облегчением выдохнул я. Некоторое время мы смотрели друг на друга – я, завороженный его необычной внешностью, он, пребывая в шоке после крушения корабля и от того, что оказался пленником такой шестилетней громадины, как я. Первым очнулся пришелец, закричал, закрываясь от меня ручками. Я заметил, что у него по четыре пальца на каждой руке, все завершались острыми когтями, тонкими, как осиные жала.
Человечек вопил, не переставая, но оставался на том же месте, куда я его положил, – должно быть, потерял способность двигаться от ужаса. Мне захотелось растормошить небесного гостя, и я протянул к нему руку. Как оказалось, поступил неосмотрительно. Пришелец изо всех сил полоснул коготками по указательному пальцу и стремглав кинулся прочь, выстукивая по столу дробь большими нелепыми ботинками.
Я поднес палец к глазам, из царапин сочилась кровь. Рыжеволосый оказался вовсе не так безобиден, как мне представлялось изначально.
– Ах, ты так! – выкрикнул я, подхватил его за воротник курточки и поднес к глазам. Бедняга болтался в воздухе, забавно вращая большими глазами, при этом он снова верещал от страха, взмахивая ручонками. Вид у него был таким забавным, что я рассмеялся. Он же, услышав мой смех, еще сильнее испугался, задергался и завопил на совсем уже высоких нотах. Тогда я снова опустил человечка на стол. Он попытался сбежать, но я воздвиг на его пути стену – коробку от компакт-диска. Астронавт налетел на преграду и опрокинулся. Тут же вскочил и кинулся в обратную сторону. Но и здесь его ожидала искусственная преграда. Так я играл с ним минут пятнадцать, пока клоун полностью не выбился из сил. Глядя на меня с немым ужасом, он уселся посреди стола и принялся кашлять и лупить себя кулачком в грудь. Дышал он сипло, как заядлый курильщик.
Я понял, что моей живой игрушке не очень хорошо. Мне вовсе не хотелось, чтобы пришелец умер. Поэтому я на некоторое время оставил его в покое. Присел на стул, подпер кулаком щеку и стал наблюдать за своим крохотным пленником. Он в свою очередь смотрел на меня. В его взгляде читался неподдельный ужас.
– Не бойся, – сказал я. – Я маленьких не обижаю. У меня раньше был хомяк. Ты не думай. Он не умер. Просто убежал.
Я поставил на стол картонную коробку из-под ботинок, в углу кинул тряпку, чтобы клоуну удобно было спать, наполнил крышку от пластиковой бутылки водой. Затем посадил астронавта в его новое жилище. Первым делом он оббежал коробку по периметру, ощупывая стены. Попытался забраться на одну из них, но безрезультатно. Поскребся коготками в плотный картон и направился дальше. Обнаружил крышку, набрал воду в ладони и попробовал на вкус. Погрузил в емкость голову и в считанные мгновения ее осушил – никогда не видел, чтобы кто-нибудь пил столько воды. Человек бы не смог вылакать разом целое ведро. А космический пришелец смог. Он по-собачьи отряхнулся, помотал головой, стряхивая влагу с рыжей шевелюры. И наконец, добрался до тряпки. Некоторое время изучал ее, затем сбросил ботинки, курточку, завернулся в ткань и тут же уснул. Громкое сопение возвестило о том, что сон глубокий. Видимо, сказывалось нервное напряжение и усталость.