Мой прекрасный враг

Вначале я увидел ее коленки. Они были голые, загорелые, грязные и исцарапанные. Я подумал: «Интересно, как можно появляться с такими коленками в общественном месте?»

Потом я заметил, что на коленках лежит раскрытая книга. «Закон Мэрфи» – прочитал я на переплете и обалдел. Такая же книга лежала сейчас у меня в сумке: издательство «Попурри», Минск, 1998 год. Я хотел было посмотреть, до какого места она дочитала (потому что сам продвинулся до «Закона Майлза»), но тут книгу захлопнули, а я только и успел заметить, что руки, сделавшие это, загорели ничуть не меньше коленок и

мылись в последний раз, наверное, тогда же. Мне даже показалось, что я увидел черную кайму под ногтями – нет, такого просто не могло быть у девушки, читающей «Закон Мэрфи»! Но кто знает… Раньше я вообще никогда не встречал девчонок, которым было бы известно это имя, поэтому и судить о них объективно не мог. Не хочу показаться чистоплюем и потому признаюсь, что мое впечатление о ее ногтях могло быть и неверным – я не присматривался к ним, потому что меня отвлекла закладка ее книги: это была сотня, самая настоящая купюра, которую она небрежно засунула между страниц как никчемную бумажку.

А волосы! Растрепанные, с какими-то перьями. И восемь штук сережек на теле – это только те, что я смог увидеть! Представляю, сколько их у нее там, под одеждой!

Но больше всего меня поразили татуировки. Голые плечи украшали птицы – на правом сидела черная, на левом – белая. Вернее, не белая, а телесная, просто контур из маленьких точек. Это было так вызывающе, что я поперхнулся «орбитом» и закашлялся.

Ненавижу таких! Настоящая дичь. От них все беды в мире. Они плюют на приличия, нарушают правила, будоражат окружающих!

Милена, моя приятельница, назвала бы ее «бродяжкой с претензиями» или «закладкой на черный день». Милена вообще лучше меня разбирается в людях, а уж от ее метких характеристик еще никому не удалось отмыться! Кстати, меня она после первой встречи обозвала «пельмень с сюрпризом».

Потом возмутительница моего спокойствия сунула книгу в стоящий сбоку огромный рюкзак и достала маленький альбом, в котором тут же принялась рисовать. Вообще-то я не люблю лезть в чужие дела и ненавижу, если кто-то вдруг начинает заглядывать мне через плечо, но тут не удержался и взглянул на ее каракули.

Это было очень даже неплохо! Сидящий напротив ребенок вышел как живой – и это за одну минуту и в три штриха! Да еще притом, что непоседа все время вертелся. Затем настала очередь старичка с зажатой под мышкой таксой – особенно хорошо вышли его помятая кепка и складчатые, шелковистые ушки собаки. На следующем листке стали появляться какие-то знакомые черты, но тут поезд остановился, художница убрала альбом и, прокладывая путь огромным рюкзаком, как тараном, вырвалась из вагона.

Сам не знаю, зачем я вышел на той же станции… Мне нужно было ехать дальше, я катастрофически опаздывал на юбилей бабушки, где собиралась вся родня. Мероприятие обещало стать эпохальным, ведь в этом году торжество решено было совместить с годовым собранием акционеров, состав которых исчерпывался членами нашей семьи. Я уж не говорю о футболе – финале чемпионата мира. Матч должен был вот-вот начаться, а моя машина, как назло, сломалась в пробке в ту самую минуту, когда я со скоростью улитки вполз в туннель. Хорошо хоть, это случилось рядом с метро!

Дальше я увидел, как из книги, лежащей в кармане ее рюкзака, выпала сотенная купюра. Я поднял бумажку, повертел в руках… и тут мне в голову пришла гениальная идея. Улыбнувшись, я спрятал сотню в кошелек, достав взамен десять баксов. А потом догнал чудо в перьях.

– Это не вы уронили? – обратился я к ней, протягивая десятидолларовую бумажку. Безотказный способ знакомства я перенял у своего телохранителя и приятеля Боба Свирского – таким образом он умудрялся на спор познакомиться с пятнадцатью девчонками за вечер. С того момента как он изобрел этот способ, от десяти баксов не отказалась ни одна, включая его нынешнюю жену.

Правда, кошелек Боба за это же время похудел на пару тысяч, но игра стоила того, и он продолжал ее, невзирая на вполне удачное супружество.

– Не я, – отмахнулась дичь, едва взглянув на деньги.

– Но как же! – принялся настаивать я, едва поспевая за ее размашистым шагом. – Я сам видел, как это выпало из вашей книги!

Она остановилась так резко, что я врезался в горбящийся на спине рюкзак. Не представляю, что можно таскать в таком! Парашют разве что? Или пакет сухого корма для слона?

– Отвали, понял? Не перестанешь приставать, заору!

Девчонка отвернулась и побежала вверх по эскалатору – я успел только почувствовать исходящий от нее запах терпкого пота и заметить, что волосы покрыты слоем пыли.

Боб наверняка бы сказал, что нечего жадничать, надо было предложить сотню «зеленых» – что такое десятка для чокнутой, использующей деньги вместо закладки! Рекорд самого Боба как раз сотня, именно столько ему пришлось выложить наиболее строптивой. А может, недоделанный с моим именем и лицом имел шанс побить этот рекорд и упустил его?

– Вы ищете, кто потерял эти деньги? Вам повезло – это я! – какая-то энергичная особа выхватила у меня из рук купюру и тут же растворилась в толпе.

Эх, надо было воспользоваться опытом Боба! Осознав свою ошибку, я растолкал толпу, ломящуюся на эскалатор, и помчался за беглянкой.

Это был самый отчаянный марафон в моей жизни. Первый раз я завидовал Бобу, каждый вечер исправно потеющему на тренажерах. Уж он бы догнал ее – если не в самом начале подъема, то хотя бы на середине. А мне только и оставалось, как смотреть на ее крепкие икры – мышцы бугрились на них, когда она в потертых кедах на босу ногу легко взбегала по ступенькам – как будто за спиной не было тяжеленного рюкзака! А вот я сразу же почувствовал вес бабушкиного подарка, тихо позвякивающего в спортивной сумке.

Дальше начался вообще кошмар. Я был на середине эскалатора, а она уже почти добежала до верха, так что шансов догнать ее не было никаких. И тут произошло чудо: не иначе как вмешался мой ангел-хранитель – пару раз он уже выручал меня, хотя, надо признать, иногда его методы были чересчур экстремальными. Не знаю, что случилось на эскалаторе наверху, – то ли тележка у какой-нибудь старушки опрокинулась, то ли пьяный завалился, – но только люди вдруг начали сыпаться друг на друга, как костяшки домино, если их поставить рядом. Это была настоящая куча-мала, но все произошло гораздо быстрее, чем я описываю, – просто я занес ногу, чтобы подняться на следующую ступеньку, а потом покатился кубарем вниз.

Когда я открыл глаза, оказалось, что она лежит сверху, ее растрепанные патлы набились мне в рот, а два наглых зеленых глаза смотрят так, словно я только что был разоблачен как маньяк-убийца, застуканный на месте. И тут я понял, что мне трудно дышать…

Первое, на что я обратила внимание, был его запах. Никогда еще в метро не пахло «Hugo Boss» – чуть ли не самой дорогой туалетной водой, которую только можно купить в Москве! А потом я увидела его часы и чуть не упала – «Ролекс»! Часы олигархов и коррумпированных чиновников. И борсетка – мечта сумочников. А чтобы парень укладывал волосы феном – это ни в какие ворота не лезет! И еще. Пока мы тут истекали от жары, он был свеж как огурчик. И что этот тип делает в метро? Ненавижу таких! Считают, что весь мир принадлежит им, а они должны только разевать рот, куда остальные будут заталкивать изысканную пищу. А ведь это они загадили атмосферу выхлопами своих фабрик и отравили воду и землю ядовитыми выбросами своих заводов! Это их мерзкий клан понастроил забегаловок, где народ кормят разной отравой! От них все зло на земле, и я готова посвятить жизнь борьбе с ними!