Мой призрачный рай

Волгина Надежда

– Какой сюрприз с утра пораньше! – развел он руки в стороны, когда между нами оставалось не больше десяти шагов. – Соскучились по суровым матросам?

– Дело есть, - буркнула Олеся, и я с благодарностью поняла, что она решила не конфликтовать.

В следующий момент конфликт все-таки едва не разгорелся, когда Марко, без предупреждения, подошел ко мне, обнял и поцеловал в губы. От неожиданности я резко его отпихнула, что он чуть не упал. Мельком заметив злое выражение его лица, я перевела взгляд на Олесю, опасаясь ее

реакции. Она готовилась ринуться в бой: глаза метали молнии, вся вытянулась, как струна, кулаки крепко сжаты…

– Все в порядке, - придержала ее я. – Марко, мы по делу… Не нужно, ладно?

Поймала себя на мысли, что разговариваю с ним, как с убогим. Увещеваю, словно знаю, с каким трудом до него доходит информация. А ведь так и есть на самом деле! Он совершенно не способен слушать. Он делает только то, что хочет, подчиняется сиюминутным порывам. Или он ведет себя так намеренно? Думать об этом пока не было времени. Решила поразмыслить на досуге.

– И по какому же вы делу? – подозрительно прищурился он, в то время как Олеся хранила гробовое молчание, крепко сжав зубы и играя желваками, следя за каждым его движением.

– Нам нужен капитан. – Я старалась говорить спокойно, хоть внутри и бушевало все. – Он уже пришел?

– Естественно, - чопорно ответил Марко и картинно повел рукой в сторону лодки. – Милости прошу, дамы…

– Урод! – едва слышно процедила Олеся, когда мы прошли мимо Марко по направлению к шхуне.

Карло Пуччини восседал на капитанском мостике и не собирался спускаться к нам на палубу. Когда мы поднялись на борт, Марко с обиженным видом удалился. Я этому факту была несказанно рада. Пусть лучше занимается делами, чем пристает с пылкими чувствами, которые почему-то все больше казались мне наигранными. Оставалось непонятным, зачем ему это нужно. Оставил бы уже меня в покое, видит же, как это неприятно.

Мы с Олесей переминались на палубе, когда из-за угла показался Дарио. Выглядел он как обычно – мощно и надежно. Именно эти чувства я испытывала, когда смотрела на его приземистую и мускулистую фигуру с бугрящимися под обтягивающей футболкой мышцами.

– Как дела? – спросил он по-английски, обращаясь ко мне без приветствия. – Как переждали дождь?

– Нормально, - улыбнулась я. Он вызывал такие теплые чувства в душе, что хотелось дарить ему улыбки, как никому. – Скучновато было, а еще немного страшно из-за шторма.

– Ну, шторм вам не страшен под надежной защитой утеса. Это с непривычки. – Видно было, что он искренне рад нашему приходу, не то, что некоторые. – А сюда зачем?..

– Поговорить с капитаном. Только он, похоже, не рад нам.

– Долго будете еще заниматься тарабарщиной? – недовольно произнесла Олеся. Я чуть не рассмеялась, что совершенно не вписывалось в ситуацию. Олеся, когда чего-то не понимала, становилась капризной, как ребенок. Сейчас она не понимала, о чем мы говорим с Дарио.

–

Я провожу вас, - кивнул Дарио без тени улыбки и первый направился к трапу, ведущему на капитанский мостик.

Карло Пуччини читал газету и даже не повернул головы при нашем появлении. Вообще никакой реакции не последовало. Тут уж Олеся не выдержала. Агрессия, накопившаяся за утро, вылилась в одной единственной фразе. Я не знала, что она ему сказала, но по тону и его реакции, поняла, что какую-то гадость. Он резко развернулся и уставился на нас маленькими глазками на побагровевшем лице.

Не хотелось начинать разговор со скандала, тем более что я ожидала его в процессе.

– Олесь, давай по существу, - попросила я подругу.

– Да, надоели такие вот идиоты, - злобно прошипела она, не переставая буравить капитана взглядом. Причем, он отвечал ей тем же, с той лишь разницей, что у него это сочеталось с неприкрытой похотью. – Сидит, как пингвин на яйцах, головы не повернет.

– Да, плевать на то, как он ведет себя. Спроси, почему уловы упали? – велела я.

Хотелось скорее закончить неприятный разговор и отправиться домой. Только там я чувствовала себя спокойно.

Олеся снова заговорила. Я видела, как она старается это делать спокойно. Но получалось не очень. Выражение лица подруги, смесь презрения и брезгливости, оставляло желать лучшего. Видел это и капитан, отчего только сильнее распалился. На спокойный выпад Олеси он принялся орать и размахивать руками, периодически тыча в меня пальцем в попытке убить взглядом. Я даже немного попятилась от такой агрессии.

По мере тирады, лицо Олеси все больше напоминало презрительную маску. Она даже не пыталась перебить его, только губы ее кривились все сильнее, и взгляд становился тяжелее. Когда капитан замолчал, я рискнула спросить:

– Что он сказал?

– Этот дебилоид, - повернулась ко мне Олеся, - утверждает, что рыба не ловится.

– И все?

Слабо верилось, что сказал он только это.

– Ну почему же?.. Еще он по-всякому оскорблял нас, говорил, что лезем не в свое дело, велел убираться восвояси… В общем, тут такой букет, что и перевести не знаю как.

Она говорила медленно, не отводя взгляда от капитана. А потом так же медленно произнесла несколько фраз на итальянском.

– Что ты ему сказала?

Я чувствовала себя болванчиком, особенно моя голова, которая вертелась в стороны, от Олеси к капитану и обратно.

Ответить Олеся не успела. Словно какая-то сила сорвала Карло Пуччини с места. Он подлетел почему-то ко мне и принялся выкрикивать мне в лицо какие-то слова, обдавая запахом чеснока и перегара. От неожиданности я опять попятилась и чуть не упала с лестницы, не придержи меня Дарио. Видно, крики привлекли его внимание, и он решил вмешаться. Если бы не он, все могло бы обернуться трагедией, во всяком случае, для меня.