Мой профессор
Шрифт:
Быстрый взгляд на прикроватные часы говорит мне, что я сильно проспала. Одиннадцать утра, не могу припомнить, чтобы вставала так поздно со времен старшей школы.
В доме профессора Барклая мертвая тишина, и я снова чувствую себя незваным гостем. Сажусь на край кровати, свесив ноги, и оглядываюсь вокруг, стараясь не двигаться и не нарушать тишину, как будто кто-то может узнать.
Его пиджак лежит сложенным на спинке стула у окна. Спортивная сумка висит на ручке дверцы шкафа. Оглядываюсь на неубранную постель и поддаюсь порыву наклониться и уткнуться лицом прямо
Я должна выбраться из его постели, но знаю, что в тот момент, когда сделаю это, мне придется покинуть его дом.
Он ни разу не пригласил меня остаться здесь, пока его не будет. Разрешить мне поспать — это одно, разрешить вторгнуться в его пространство — совсем другое.
Неохотно встаю и как можно аккуратнее застилаю его постель, когда с этим покончено, иду прямо в комнату для гостей, чтобы переодеться и собрать свои вещи. Как будто я боюсь, что камеры следят за каждым моим движением. Не хочу, чтобы он подумал, что я злоупотребляю его личным пространством, роясь в его вещах и просматривая фотографии и сувениры. Переодевшись во вчерашнюю одежду, складываю его футболку и кладу ее на край кровати, а затем, не найдя предлогов задержаться, иду к входной двери, где оставила сумочку и туфли.
Профессор Барклай оставил визитную карточку вместе с моими вещами, а также ключ от дома и записку.
«Запри дверь».
Провожу пальцем по рельефным буквам его имени на визитке: Джонатан Барклай.
Я не сохраняю номер в телефон. Кладу визитку в сумочку и плотно закрываю ее, не уверенная, что с ней делать.
Выйдя на крыльцо, убеждаюсь, что дверь заперта, делаю три шага вниз, а затем возвращаюсь назад, чтобы еще раз убедиться. Ключ от дома кладу в сумочку рядом с визиткой, чтобы вернуть, когда он вернется из Цинциннати.
Остаток выходных провожу с пользой. Совершаю долгие, неторопливые прогулки. Звоню Соне. В субботу вечером готовлю изысканное блюдо с равиоли, на которое у меня уходит несколько часов. Нарезаю равиоли вручную и посыпаю их сыром рикотта, а затем добавляю домашний соус на основе водки. Еда вкусная, но к тому времени, когда тарелка готова, я уже не так голодна, потому что перекусываю во время приготовления. В воскресенье утром дочитываю книгу, последнюю часть добиваю в кафе. Мой миндальный круассан закончился, когда я дочитывала последнюю страницу, и тогда я осталась с пустой тарелкой, мне больше не на что отвлекаться.
Всякий раз, когда импульс становится слишком сильным, я достаю из сумочки визитную карточку профессора Барклая, чтобы покрутить ее в руках и прочитать. Неважно, что я не сохраняю его номер в телефоне, теперь я знаю его наизусть.
В воскресенье днем я пишу Александру сообщение и спрашиваю, не хочет ли он встретиться за ужином.
Я не ожидала, что он окажется свободен: модные люди никогда не бывают свободны. Но он готов к встрече и хочет, чтобы мы увиделись в маленькой бургерной
В кои-то веки я не стала наряжаться для встречи с ним. Надеваю джинсы и белую рубашку, подправляю макияж и выхожу.
Это приятная прогулка, в воздухе официально чувствуется осень. На улице около шестидесяти градусов, и, учитывая ветерок, мне бы не помешал кардиган, но, гуляя на солнце, я достаточно быстро согреваюсь.
Чувствую запах ресторана раньше, чем вижу его. От этой квинтэссенции бургеров на гриле и картофеля фри у меня слюнки текут.
Александр ждет меня на улице вместе с Эмметом.
К моей чести, я даже не вздрагиваю, когда замечаю его, и это хорошо, учитывая, что Эммет наблюдает за мной. Он явно ждет меня, и не уверена, что чувствую по этому поводу. Может, они уже планировали встретиться, а я просто сопровождающий? Хочет ли он, чтобы я была здесь?
Оба брата одеты в джинсы, более нарядные, чем я когда-либо видела. Они также носят бейсбольные кепки, и я не уверена, то ли это для того, чтобы не привлекать к себе внимания, то ли это просто подходит для ресторана.
— Эмелия! — Александр широко улыбается, когда я подхожу к ним. Он делает шаг вперед и, как всегда, обнимает меня.
С облегчением я обнимаю его в ответ, прежде чем отойти и посмотреть в сторону Эммета. Я последую его примеру. Если он хочет вести себя хорошо, то я тоже буду.
Он наклоняет голову в знак приветствия.
— Эмелия. Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо.
Александр ухмыляется.
— Посмотрите на это! Прогресс!
Я закатываю глаза, и Эммет делает то же самое, что только еще больше радует Александра.
— Пойдем, — говорит он мне. — Тебе понравится это место. Лучшие бургеры в городе.
Эммет придерживает для меня дверь, и я благодарю его, проходя внутрь. Александр не шутил, говоря, что это «маленькая» бургерная. Это настоящая дыра: рваные красные виниловые кабинки, плохое освещение, обшитые деревянными панелями стены, увешанные подписанными долларовыми купюрами, фотографиями, крышками от бутылок.
Мы встаем в очередь у стойки, чтобы сделать заказ, и я читаю выцветшее меню на меловой доске, висящей на стене над кассой, когда Эммет наклоняется ко мне.
— Возьми классический бургер. Это лучшее, что у них есть.
— Хорошо, спасибо.
Наступает наша очередь делать заказ, и кассир спрашивает, будет ли все оплачено по одному счету. Я открываю рот, чтобы объяснить, что буду платить отдельно, и Александр с Эмметом смотрят на меня, как на сумасшедшую.
— Хорошо, — поддразниваю я, убирая бумажник обратно в сумочку. — В таком случае я еще возьму шоколадный коктейль.
Александр улыбается.
— Пусть будет три.
Мне предоставлена привилегия выбирать столик. Я нахожу кабинку в углу, которую еще не убрали после предыдущих посетителей, но в ресторане так много народу, но мы не беспокоимся о том, чтобы кого-нибудь предупредить. Эммет хватает несколько салфеток, и мы вытираем стол сами, прежде чем занять свои места: я и Александр с одной стороны, Эммет с другой.