Мой рыцарь, мой герой

Тенчли Глория

Медленно, с огромной неохотой она потянулась к телефону, наслаждаясь приятной слабостью, разлившейся по телу.

– Алло?
– сонно пробормотала она.

– Здравствуйте, мисс Беннет. Это Ада. Извините, что разбудила вас, но, думаю, вам лучше вернуться как можно скорее.

– Ада?
– И тут она вспомнила.
– Ада, что случилось?

– Ваша сестра. Ей плохо. Мистер Беннет позвонил мне десять минут назад из больницы и сказал, чтобы вы немедленно возвращались.

– Она потеряла ребенка?

– Не

знаю.
– Невозмутимая Ада, чье индейское происхождение проявлялось в неизменной бесстрастности, на этот раз плакала. Маргарет резко села в постели, вцепившись в трубку. Вспыхнул свет.

Невидящими глазами она уставилась на небритое лицо Блейка.

– А как Мэллори?
– Последовало молчание. Сердце сжалось в груди от недоброго предчувствия.
– Ради Бога, Ада, что с Мэллори?

– Ничего хорошего, мисс, - наконец вымолвила экономка.

– О Боже!

Трубку взяли из ее ладони. Обняв девушку за плечи и крепко прижав к себе, Ричард сухо сказал:

– Я друг Маргарет. Скажите мне точно, что происходит.

Не было ничего странного в том, чтобы прижаться к сильному телу, излучавшему покой и уверенность. Она с волнением наблюдала за лицом Ричарда, но оно ничего не выражало. Наконец Мэгги решила вмешаться в разговор.

– Ада сказала, где самолет Рона?

– На пути в Китай, - ответил он и снова продолжил разговор с экономкой.
– Нет, все в порядке. Я привезу ее как можно скорее. Вероятно, через несколько часов.

– Как?
– выдавила Мэгги.

Ричард уже набирал какой-то номер.

– Я знаю человека, который делает чартерные рейсы из Сиднея.
– Теплая рука сжала ее ладошку.
– Его самолет быстро доставит тебя к Мэллори. Он приземлится в десяти минутах езды от моего питомника.

– Это очень мило с твоей стороны, - поспешно пробормотала Маргарет. Но я не могу навязывать...

– Не будь идиоткой. Позвони горничной и скажи, чтобы собирала вещи.

– Я упакую все сама, - дрожащим голосом ответила девушка.
– Хоть какое-то занятие.

Натянув джинсы и майку, Мэгги начала складывать одежду и косметику, прислушиваясь к голосу мужчины, спокойному, холодному, уверенному. Он словно бы и не просил об одолжении. Но ведь вообще трудно представить Ричарда, выпрашивающего что-нибудь, утомленно подумала Маргарет.

Пару минут спустя он положил трубку и сказал:

– К нашему приезду все будет готово. Я захвачу одежду и паспорт по дороге.

– Я не уверена, что ты должен ехать со мной.

– Не глупи.
– Прекрасный и сильный, восхитительный, как бронзовая статуя античных времен, когда лишь совершеннейшие из атлетов избирались моделями для скульптур богов, Ричард поднялся и начал одеваться.

Ей следовало запротестовать, но мысль о нескольких часах полета в одиночестве заставила промолчать.

По пути на аэродром девушка тяжко вздохнула.

– Я очень беспокоюсь за Мэллори, Ричард.

– Почти наверняка тревога ложная.
– Он ободряюще взглянул на спутницу.
– Слепо любящие мужья легко поддаются панике - это факт.

Теплая ладонь прикрыла ее беспокойные руки, сжала их и снова вернулась на руль. Он ничего не сказал, но этот жест понимания немного приглушил страх и дурные предчувствия.

Самолет взмыл в небо, едва они поднялись на борт. С момента взлета Ричард настаивал, чтобы девушка беседовала с ним. Всякий раз, когда Мэгги испуганно затихала, он возобновлял разговор. Уверенный его голос помогал отбросить кошмарные видения умирающей Мэллори.

Девушка узнала, что от выведения нового сорта розы до выставления его на рынок проходило семь лет, значит, ни одна из роз, продававшихся фирмой Блейка, не являлась его созданием. Но тем не менее у Ричарда на подходе было несколько творений, с которыми он надеялся выиграть общеамериканский приз и победить на европейском конкурсе цветоводов.

– Мой отец дважды получал "Золотую розу" в Гааге.

– Ты планируешь победить трижды?

– Я верю в продолжение начатого. У нас доброе имя, а к концу моих дней оно станет еще более уважаемым.

– А как ты выбираешь розы для выведения новых?

– На глаз.

– Мэллори говорит, многое зависит от генетики.
– Внезапно губы ре плотно сжались.
– Она еще говорит, цветоводам приходится быть жестокими.

– Почему?

– Надо посадить множество черенков, а потом выбраковывать большинство из них.

– Полагаю, здесь есть оттенок жестокости.
– В голосе послышалась ирония.
– Где-то из пятидесяти тысяч ростков я могу остановиться на двадцати, а из них выбрать лишь один.

Отчаянно пытаясь отвлечься от ожидающего впереди, Маргарет поинтересовалась:

– А как доказать, что роза хорошая? Она слушала, а может, лишь притворялась, пока Ричард увлеченно рассказывал о семенах, посылаемых на отборочные поля, где они выращивались и оценивались, о запутанных отношениях в мире ценителей роз, о триумфах и провалах, об амбициях цветоводов. Одни хотели вывести элегантных красавиц для продажи на рынке свежих цветов, другие выращивали долгоцветущие садовые кустарники, некоторые, забыв обо всем, носились с навязчивой идеей получения редких необычных оттенков.

– Спасибо, - с горькой улыбкой поблагодарила Мэгги.

– За что?

– За... О, ты так добр ко мне. Ты, наверное, создан, чтобы меня спасать.

– Едва ли.
– Голос мужчины стал сухим, словно она задела за живое. Это не спасение. Просто рука помощи.

– Ты уверен, что в мире нет никого, кому тебя очень недостает?

– Если ты имеешь в виду кого-то с претензиями на меня, то нет, - резко ответил Ричард.
– Не волнуйся, принцесса.

– Как я ненавидела раньше это прозвище.