Мой рыжий грех
Шрифт:
– Да, там круто, – намёк не был понят.
Я вздохнула. Не стала отказывать, сама не знаю, почему. Не хотелось ехать домой. Да и Глеб так довольно улыбался, что у меня язык не повернулся сказать «нет».
Уже через несколько минут мы были в том самом баре, куда меня в прошлый раз притащила Викуся. Захотелось вцепиться в спинку водительского кресла и умолять таксиста не выпускать меня. Но я выдавила из себя улыбку, когда Глеб, открыв дверь машины, подал руку. Солнце, оказавшееся ровно над его головой, так интересно его осветило, что образовало практически нимб, при этом сделав его шевелюру не просто рыжей, а янтарно-золотой. Это вызвало у меня уже неподдельную улыбку, и с этим настроением я вышла из машины.
Внутри было так же шумно, как в прошлый раз, но народа
– Здоров! – Глеб уже увидел каких-то своих знакомых и поднял в приветствии руку.
Я по инерции посмотрела в ту сторону. Компания из четырёх молодых парней и двух девушек, как бы не младше моей Лерки. Боже, я-то – что тут делаю? Местечко явно для контингента до тридцати. Очень громко играющая музыка, снующие девчонки-официантки в коротких юбочках и парень-кальянщик. Вернулось желание сбежать, но Глеба уже звали за столик те самые парни. Он слегка дотронулся до моей спины, где-то на уровне поясницы. От этого невинного прикосновения будто током ударило. Нет, мне точно нужно снять напряжение. И моральное, и сексуальное. Это ненормально – так реагировать.
– Пойдём к ребятам, познакомлю, они классные! – бодро и радостно призывал меня мой спутник этого вечера.
– Глеб, не уверена, что это уместно.
– Да всё хорошо, всё уместно!
Он подмигнул и, взяв меня под локоть, повёл к столику, как ягнёнка на заклание.
На самом деле, ребята оказались, и правда, довольно дружелюбными. Вот только девочки переглядывались, не скрывая недоумения. Я сделала вид, что не вижу этих обменов взглядами.
Решив, что мозгу необходим выходной, я позволила себе выпить алкогольный коктейль, отчего расслабился не только мозг, но и тело. Даже захотелось танцевать. Когда Глеб вытащил, – а он именно заставил, – меня на танцпол, я даже обрадовалась, хоть и сопротивлялась сначала. Тётенька за сорок, выплясывающая рядом с юнцами, которые и бриться-то недавно начали. Но в какой-то момент стало настолько всё равно, особенно, после того, как Глеб пригласил на медленный танец и во время него тихонько сказал, что не ожидал, что я умею так двигаться. «Крышки» встрепенулись, захотелось ответить, что я ещё и не так могу, но я лишь скромно улыбнулась, увидев горящих в его глазах чёртиков. Не настолько я глупа, чтоб не заметить их и не понимать, что происходило. Не понимала я пока одного: стоит ли держать их в узде?
Прошло уже больше часа, как мы находились здесь. Если говорить откровенно, я уже чертовски устала и хотела лишь уехать от этого непрекращающегося «бум-бум» и «бац-бац» подальше, желательно домой. Но когда молодой пацан смотрит на тебя горящими глазами и говорит «какая ты зажигалка», ну как тут признаться о натёртых туфлями мозолях? Конечно, я улыбалась и танцевала. Это было непередаваемое ощущение – понимать, что тебя хочет человек в два раза моложе тебя самой. Вокруг столько самочек его возраста и младше, как бы невзначай или по-дружески трущихся о него. А он ищет тебя глазами и, найдя, радостно улыбается.
И я позволила себе кайфовать. Отпустить всё к чёртовой матери и быть желанной. Забытое, надо сказать, чувство. Опасное, но приятное.
Не знаю, сколько бы я ещё выдержала, но Глеб спас меня и на этот раз. Мы сидели за столом, я сняла туфли, едва не издав облегчённый вздох. Но я сдержалась, хотя, боюсь, на лице всё и без слов отразилось. Глеб наклонился ко мне:
– Как насчёт и отсюда свалить по-тихому? Мне завтра вставать в семь.
– Выходной же?! – удивилась я.
– А вот это не факт. Для меня, во всяком случае.
– Сочувствую, – я сделала вид, что не прочь остаться, а сама уже обувала под столом туфли. – Но раз надо, так надо: поехали.
К счастью, такси ждать не пришлось, так как в это время их возле каждого бара стоят вереницы. Вообще, в мои планы не входило, что Глеб поедет со мной, я уверял его, что доеду нормально и, если так волнуется, даже могу позвонить из дома. Впервые за… да за всю жизнь, пожалуй, я почувствовала себя не мамочкой, а школьницей, которой приходится убеждать дяденьку, что всё будет хорошо. Глеб оказался настырным мальчишкой и не отпустил меня одну, сказав, что только когда он увидит, как за мной закроется дверь в квартиру, он сможет спокойно спать. Пришлось сдаваться. В машине по дороге домой, меня немного укачало, – сказались и нервы последних дней, и отсутствие иммунитета к алкоголю. Тело буквально обмякло, хотелось поскорее уже доехать и плюхнуться в кровать. Присутствие Глеба уже немного утомляло. Я лениво повернула голову и посмотрела на него.
Боже! Где у него батарейки? На его конопатом лице ни тени усталости. На его радостную улыбку я ответила куда более ленивой, даже сонной.
– Глеб, спасибо! – сказала я, когда автомобиль остановился возле подъезда и мы вышли. – Ты езжай. Сам сказал, вставать рано.
– Шеф, – заглянул он к водителю, – подожди пару минут, девушку провожу и поедем дальше.
«Девушка»? Не думала, что такое простое слово отдаст такой приятной волной по телу. Вот же льстец!
Я еле заметно покачала головой и, не дожидаясь своего молодого провожатого, пошла к подъезду.
Открыв дверь в квартиру и едва зайдя в коридор, я скинула туфли, пока нащупывала выключатель. Никак не могла его найти, хотя точно знала, что он где-то на уровне поясницы. Пока шарила рукой по стене, вошёл Глеб.
– Ну вот, теперь я спокоен, – улыбнулся он.
– Спасибо.
– Помочь? – с лёгкой усмешкой, спросил он, имея ввиду мои попытки включить свет.
– Нет, я сейчас. Ты езжай. Ещё раз, спасибо. Вечер был насыщенный.
Глеб подошёл ближе и запустил свою руку мне за спину, щёлкнул клавишей и загорелась лампочка. Я зажмурилась, успев отвыкнуть от света, но что-либо сказать не могла, в горле резко пересохло. Слишком близко он стоял ко мне и, кажется, совсем не собирался отходить. Стоял и смотрел на меня. Этот взгляд. С лёгким прищуром. Такой, надо сказать, взгляд совсем не нежного юнца, а искушённого мужчины. И он смотрел на меня, словно раздевая, – откровенно, пристально и нагло. Какие у него, оказывается, глаза! Зелёные, как омут, в который я падала всё больше. А эти непослушные рыжие кудри. Я точно сошла с ума. Иначе, как объяснить то, что произошло дальше? Хотя, я и сама не успела ничего понять. Он просто прижал меня к стене, продолжая сверлить своими бездонными глазами. Свет вновь погас. Глеб уткнулся носом в область виска, одной рукой обхватив мою голову, и вдыхал запах моих волос. Я боялась сделать вдох. Боялась саму себя. Своих ощущений. Ведь нет, мне не захотелось его оттолкнуть, выгнать, сказать банальное «это неправильно». Мне было страшно спугнуть этот момент. Я наслаждалась. Сначала – тем, как он робко целовал мне мочку уха, шею, и я закрыла глаза. Позднее – поцелуи стали смелее. Как и руки. Внизу живота стало тяжело, его стянуло в ожидании.
И тут у него зазвонил телефон… Как в самой паршивой комедии. Он торопливо достал телефон, не глядя на экран, сбросил вызов и убрал его обратно в карман. Он не отрывался от моих губ.
Но телефон зазвонил снова. Конечно, я не сдержалась, глянула на экран. Там высветилась надпись: «Мама».
Твою ж мать! Этот вызов в один миг отрезвил. Что я творю? Я ведь сама ему в матери гожусь, а горю под его руками, как девчонка пятнадцатилетняя!
Глеб снова сбросил вызов и прижался ко мне. Но в этот раз я собрала последние остатки разума и отстранилась, уперевшись в его грудь, ходящую вверх-вниз, ладонями, и произнесла ту самую, банальную фразу:
– Это неправильно. Пожалуйста, уезжай.
– Я не хочу.
– Езжай, мама волнуется.
– Я сам решу.
– Глеб! – я была непреклонна.
Он посмотрел на меня внимательно и с удивлением, даже, скорее, с обидой, но ничего не ответил. Просто вышел.
Я стояла в пустом тёмном коридоре, пытаясь понять саму себя.
Что это было? И почему у меня до сих пор ноет тело? Я приложила палец к губам, которые только что отвечали на поцелуи молодого парня. Медленно побрела в спальню и, не раздеваясь, упала на кровать. Пока мозг занимался самобичеванием, тело требовало продолжения, оно было на взводе. Я опустила руку вниз, кажется, там всё пульсировало в такт сердцу, стук которого отдавал в виски.