Мой самый любимый Лось
Шрифт:
— Да правильно это, — грубо ответила Анька, переключаясь с собственных переживаний на святую войну против угнетателей. — Сейчас бы полезли во все щели в твоей новой жизни, рассказали бы Эду, как ты маленькая в колготки ссалась и какая у тебя была любовь в пятом классе, и выли б Авалосу-старшему в жилетку, что ты их покинула на старости лет. Когда они тебя выгоняли из дому, что-то не особо страдали!
— Да, я помню, — ответила Марина. — Поэтому и не хочу возобновлять отношений.
Лось, безжалостно изгнанный нервничающей
— Это кто таков? — поблескивая внимательными глазками, осведомился Миша у Лося, задумчиво потирающего губы. Лось меланхолично вскинул брови, блеснул спокойными серыми глазами.
— Если не ошибаюсь, сын нашего испанского партнера, Эдуардо Де Авалос. Настоящий испанский гранд, — ответил он многозначительно. — Говорят, состоит в дальнем родстве с королем Испании. Настоящий матадор.
Эта информация Мише очень понравилась; испанский гранд — это было солидно, престижно. Он в очередной раз хлопнул ладонями, с силой потирая их друг о друга.
— То, что гранд — хорошо, — веско заявил он, — а то, что быкам хвосты крутит, всем знать не обязательно!
Эду русского языка не знал; но несколько фраз Марина заставила его выучить — исключительно столько, чтобы хватило, выразить свои наилучшие пожелания молодой семье. Лось не знал испанского; но языковые барьеры не помешали коммуникации, ибо существовал английский и папа Миша, а Марина не учла глубины мужского коварства.
Лось тоже волновался, не так, как Анька, но все же; он мог сколько угодно не показывать виду, но его пальцы постукивали по столу монотонно и тревожно, и папа Миша, которого официоз здорово достал уже на этом этапе свадьбы, которая еще даже не началась, одетый в безупречный смокинг, поправив удушающий его галстук-бабочку, с ловкостью ярмарочного карманника выставил на стол три бокала для коньяка под внимательным взглядом Лося и вежливо-удивленным — Эду.
— Чтобы не волноваться, — солидно объяснил папа Миша, разливая коньяк по бокалам. — Это нам всем нужно. Компренде? Так своей сеньоре и скажешь. Ну, повтори?
— Штобы не волновасса, — послушно повторил Эду с самым серьезным видом, сильно коверкая слова, но его отлично поняли.
— Йес! — оживившись, отозвался Лось, многозначительно подняв указательный палец вверх.
Мужчины церемонно коснулись бокалами — не слишком сильно, чтобы предательский звук не навлек на их головы гнева супруг, — и с удовольствием пригубили ароматную жидкость.
К моменту, когда приехал лимузин, на кухне было шумно и весело.
Трое мужчин на дикой смеси русского, испанского, английского и финского что-то рассказывали друг другу, покатываясь со смеху и заедая коньяк раздобытым у мадам Медведицы лимоном.
— Что твои апельсины, что эта Испания твоя, — горячась, вещал раскрасневшийся Миша. — Ты к нам следующей зимой приезжай, я тебе тайгу покажу! Снег! Медведей!
Эду согласно кивал и наливал по новой.
— За молодую семью! — пояснил он с сильнейшим акцентом, повторяя фразу, которой научила его Марина.
— Йес! — проговорил Лось, торжествуя победу над языковым барьером, взяв предложенный ему бокал.
— А испанец-то сечет! — радовался Миша. — Ну, за Аньку мою!
В двери заглянула Марина. С минуту она наблюдала веселье, морща и кусая губы, чтобы не рассмеяться, разглядывая отмечающих великое событие мужчин.
— Нет, Ань, ты посмотри на них, — протянула она, заставив всех троих обернуться на ее нежный голос. — Посмотри на этих алкоголиков! Ну, все же одинаковые, что импортные, что свои…
Анька заглянула на кухню и погрозила не в меру развеселившемуся Лосю пальцем.
— Я тебе покажу, — грозно заявила она. — Если тебя развезет, я тебе рога-то поотшибаю…
Но Лось уже поднялся, оправляя пиджак, стирая с лица улыбку и стараясь выглядеть как нельзя более серьезно.
— Не развезет, — возразил он, подходя к своей невесте, в глазах которой читалась тревога. — Этого слишком мало, чтобы я опьянел.
— О-о-о, Лось, ты еще и бухаешь?! — изумилась Анька, но Лось, смеясь, чмокнул ее в намарафеченную макушку:
— Нет. Не переживай.
— Смотри мне!
Свадьба удалась солидной, и Миша, принимая поздравления от многочисленных партнеров и друзей, чувствовал себя крестным отцом.
Несмотря на выпитый коньяк, никого из веселящейся троицы не развезло; только у Миши лицо стало чуть краснее, у Лося — чуть веселее, а у Эду голос — чуть звонче. И к тому же, он смог произнести тост почти без акцента, чем несказанно порадовал папу Мишу.
— Вот за что люблю вас, испанцев, — доверительно втолковывал Миша Эду, — так за то, что умеете веселиться и пить!
— Si, — небрежно ответил Эду. — Повто-орим?
Вальс с невестой Лось перед гостями станцевал безупречно; Анька, сияя улыбкой, кружилась, удерживаемая его сильной рукой. Глядясь в его смеющиеся глаза, она ахала, поражаясь, что Лось умеет так красиво двигаться, и танец не смог испортить даже отчаянный рев мадам Медведицы, которая припадала на плечо Миши и сморкалась в его галстук так узнаваемо, что Лось, косясь на нее, не смог сдержаться — рассмеялся, обнимая свою смутившуюся невесту.
— У меня только папа кремень, — шипела пристыженная Анька. — Лось, прекрати ржать!
— А по имени меня сегодня назовешь? — спросил Лось, бережно обнимая невесту и чуть касаясь ее раскрасневшихся губ своими губами под громкие одобрительные крики гостей. — В качестве подарка? Анри — скажи это так, как ты только можешь. Назови!
Лось снова целует Аньку, сладко, нежно, страстно, с ноткой желания, уже не обращая внимания на собравшихся гостей, которые вопят и громко аплодируют этому поцелую.