Мой сладкий грех
Шрифт:
От их присутствия вначале мне было совсем некомфортно, я даже поздоровалась с ними издали, не подошла, как обычно. Но после бокала шампанского решила, по совету Даши, просто быть собой. Да, я люблю их сына, а он меня, и мы ничего никому не должны. Стыдно мне лишь за то, что спала с ним в их семейном номере, это косяк, конечно.
В первый же медленный танец Карим приглашает меня и, не дожидаясь ответа, тянет за руку на середину зала, где уже расположились несколько пар. Волкову это не очень нравится,
Моя кровь закипает и курсирует по организму в турборежиме. И даже, когда вижу, что их танец довольно сдержан, не могу сосредоточиться. Он скромно ее обнимает, негромко беседуя, а я машинально отвечаю на вопросы Мусаева и без конца пялюсь в их сторону. Меня выводит из себя вид его руки на ее талии. Он мой, я не хочу, чтобы он касался других женщин, даже не хочу, чтобы смотрел на них. Меня никогда так не накрывала ревность, интересно, он сейчас чувствует то же самое?
— Ты придешь на мой бой в среду? — спрашивает Карим… — Ник, ты здесь?
— А, да. Приду, конечно. Стася с Антоном тоже собирались.
— А Дубровская?
— Не знаю, мы не говорили об этом. Ты спрашиваешь потому что хочешь ее там видеть или наоборот?
— Мне по фигу.
— Я так и поняла…, — пытаюсь задеть его, перехватываю взгляд Назара, он смотрит на руку Мусаева у меня на спине, чуть выше талии. Карим никогда не церемонился, мы всегда довольно близко общались. Сейчас он сгреб меня своими большими лапами в объятия и думает о своем, но разве Волкову это докажешь.
— Правда, по фигу. Я с первокурсницей замутил, познакомлю вас после боя.
— Дай угадаю, назло Ульяне?
— Может и так, но девчонка топовая.
— Так ты хочешь, чтобы Ульяна пришла и увидела, что ты не один? Я больше в ваших амурах не участвую, не буду приглашать ее на твой бой.
— Бабская солидарность…
— Я в этой истории скорее на твоей стороне, и Ульяна об этом знает. Просто не хочу больше слушать от тебя упреки.
— Я же извинился за тот случай в клубе. Пьяный был, злой.
— Да проехали. Правда, не сержусь, просто не хочу в этом участвовать.
После танца Мусаев приводит меня на место и выходит на улицу принять звонок. За столом пусто, все куда-то разбрелись прямо с танцпола. Назар возвращается, садится на свое место, решаю расставить точки прямо сейчас.
— Тебе не понравилось, что я пошла с ним?
— Почему тебя это не заинтересовало до того?
— Карим не привык спрашивать, да я и не успела отказать. Я хочу понять твои чувства, просто ответь.
— Если бы не видел, как он обтирался соплями
— А я не хочу, чтобы ты танцевал с этой, — киваю на брюнетку. — Кто она вообще такая?
— Жена того папика, что рядом с ней.
— Ммм, ушки-пузико-кошелечек? — в очередной раз удивляюсь, как не противно таким красивым девушкам спать с такими мужчинами. Насколько должна быть сильной потребность в деньгах?
Назар хохочет, наполняет наши бокалы.
— Давай за то, что тебе в этом плане повезло и тебе попался красивый мужчина.
— Ну ты, прям, скромняга.
В самый разгар веселья, в общем шуме голосов и музыки, узнаю свою любимую иностранную песню из старых. Когда-то услышала в папином плейлисте в машине и теперь включаю каждый раз, когда еду с ним. Она у меня, почему-то ассоциируется с Назаром. Поднимаю на него глаза, уголок его губ приподнимается, он помнит. Как-то она звучала по радио в его машине, и я сказала ему об этом.
— Идем танцевать? — улыбается он.
— Идем.
Ведет меня на центр зала, теряемся среди других пар и медленно двигаемся в такт красивой мелодии. От его ладони на пояснице разливается тепло, я впервые за весь вечер прикоснулась к нему.
— Знаешь, что я поняла?
— Что?
— Что я за тобой соскучилась.
— Она поняла, блин. Я третий час сижу почти впритык с твоей голой ногой и делаю вид, что меня это не волнует.
— А тебя волнует?
— Ты что издеваешься? — возмущенно улыбается Волков.
Я растягиваю улыбку и оставляю его претензию без ответа.
— У тебя ресница на щеке, — он фокусирует взгляд на левую щеку.
— Сними.
Он смахивает большим пальцем по коже, но ресница не поддается.
— Блин, — повторяет движение.
— Руки-крюки? — улыбаюсь я.
— Да какого черта? — возмущается Назар.
Машинально собственнически притягивает к себе, поддевает ногтем ресницу и смахивает на пол. Делает еще два мазка пальцем по лицу, на месте откуда убрал ее. Наши лица почти соприкасаются, и я понимаю, что мы увлеклись процессом.
— Мы стоим, — шепчу ему, не шевелясь.
— Что?
— Мы не танцуем, мы стоим на месте.
До него доходит смысл, и он снова начинает раскачиваться, ослабив хватку, подстраивая меня под ритм.
Пересекаюсь взглядом с папой. Он озадачено смотрит на нас в упор и, кажется, начинает анализировать. Не сводя с нас взгляда, что-то говорит Волкову, тот недовольно ему отвечает, и папа ошеломленно переводит глаза на него. Он добавляет пару фраз и все… буря негодования проносится на папином лице. Отвожу глаза.