Мой сладкий негодяй. Книга 1
Шрифт:
Она замерла, словно кто-то тумблером выключил всю, наполнявшую её энергию. Она резко открыла глаза, в которых был страх и непонимание. Она взглянула на меня, уже покрытого испариной, на свою оголенную грудь и на зачехленный член, который был приставлен ей между ног, как скальпель к коже, готовясь проникнуть внутрь.
Она вскрикнула и резко толкнула меня в плечи, но так и не смогла сдвинуть с места. Если это новая игра в недотрогу, я готов поиграть, но позже, после того, как завершу начатое.
Я надавил членом, проникая чуть глубже, но она внезапно завизжала
— Блять, ты чего творишь?!
— Я же сказала, нет! — воскликнула она и спрыгнула с дивана, натягивая футболку и быстро подняв с пола свои штаны и белье, которые, я оказывается полностью умудрился с нее снять.
— И чем тебя не устраивает секс в презервативе, — спросил зло, все еще потирая уши и думая о том, где она могла научиться такому приему.
— Меня не устраиваете вы, — она уже оделась и гордо направилась на выход. Не так быстро. Подергав, запертые заранее двери, она застыла.
Я привел себя в порядок и подошел к ней вплотную.
— Ты крайне нестабильна, тебя кидает то вправо, то резко вверх, — шипел от злости ей на ухо.
— Я так понимаю, что моим врачом вы уже не будете? — ехидно спросила она, не поворачиваясь ко не лицом. До этого момента я не задумывался над этим, но она сказала все верно. Наши отношения давно вышли за рамки, врач-пациент.
— Ты права, уже нет.
— Тогда думаю нам больше не о чем разговаривать.
Что за херня?
Я резко развернул ее к себе лицом и толкнул к двери, нависая сверху. Её макушка еле доставала мне до носа.
— Ты совсем сдурела? И чего ты ждала от меня, признаний в любви? Предложения о замужестве.
Она молчала.
— Да не будь ты такой наивной. Это просто секс. Уверяю тебя, многие танцовщицы занимаются им за деньги.
— Не надо меня причислять ко всяким…
— Не надо строить из себя невинность, — резко, от неудовлетворенного желания говорил, прекрасно зная, куда давить. Я всегда знаю куда надавить сильнее. — Сколько бы женщины не бились за свои права, только задницей они карьеру и могут построить. Тебе придется трахаться, чтобы исполнить мечту.
Пощечина была ожидаемой и предсказуемой. И наверное, я не остановил её руку, чтобы ее жар меня охладил. Я злился на себя, на нее. А она приготовилась ударить снова, но я перехватил ее руку и поцеловал обиженно поджатые губы.
Она оттолкнула меня с удивительной для ее хрупкого тела силой.
— Вот увидите, я не стану такой, как все. Я другая!
Я молча смотрел в синие, как море глаза и хотел сказать, что каждая вторая считает себя другой, но промолчал. Что-то в её заявлении показалось мне убедительным, возможно та сила, с которой она в себя верила.
Я достал из кармана ключ и открыл ей двери.
— Завтра придет новый врач и осмотрит тебя. Меня завтра все равно не будет в больнице.
Она посмотрела на меня, еле сдерживая желание спросить, куда я направлюсь. Я не стану говорить, что мне завтра на конференцию
Сдержала желание и отвернулась.
— Счастливого пути Маша.
— И вам Станислав Алексеевич, — сказала она, не оборачиваясь и ушла во мрак коридора, оставив меня неудовлетворенного любоваться грациозностью шага в обыкновенных тапочка и легким покачиванием бедер.
Глава 9
— Возьми меня, сделай своей.
В темноте палаты, освещаемой лишь, льющимся из окна лунным светом, его поджарое тело казалось огромным. Стас нависал над Машей, как воин, всем своим видом показывая, насколько она перед ним беззащитна. Она чувствовала себя в его руках добычей и ей нравилось это ощущение беспомощности. Всё осталось позади — неуверенность, планы, мечты, проблемы. Вся её жизнь в этот момент сосредоточилась на этом мужчине.
— Стас.
Маша скользила взглядом по его, словно высеченным из камня мышцам, сосредоточенному лицу и изнывала от невыносимого желания покориться.
— Прошу, — шептала она в тишине ночи, и он с неким подобием улыбки стал приближать своё лицо к её. Его тело заслоняло для Маши свет, создавая тёмное интимное пространство, в тесноте которого она задыхалась от возбуждения. Его губы были уже так близко, как вдруг он стал трясти её за плечи и кричать:
— Синицына! Синицына!
Она медленно выплывала из потока сладостной дремы, пытаясь открыть, как будто налитые свинцом глаза. Её ещё раз тряхнули за плечо и позвали.
— Да, слышу я, — простонала Маша в подушку. Она обнимала её двумя руками, подспудно желая защиты от всех невзгод и проблем.
— Вставайте, и в процедурную, — проскрипел над её головой женский голос.
Да, это точно не Стас.
Она наконец, смогла разлепить веки. Ощущение песка в глазах и грязи во рту вызвали отвращение и Маша поморщилась.
— Фу, — проворчала она, поворачивая голову, пытаясь размять затёкшие мышцы шеи
Чтобы я ещё раз так поздно легла.
У Маши была замечательная привычка, многим казавшаяся дикой. Она старалась ложиться в девять и вставала прямо за рассветом. Она всегда успевала застать в небе розовые краски зари, чувствуя себя бодрой и готовой покорять мир. Ранний подъём дарил возможность насладиться тишиной городского утра, когда моторы машин ещё не заводились, а по асфальту редко можно было услышать цоканье каблуков. Ей нравилось подолгу смотреть на эту пустоту и представлять себя единственным человеком в заброшенной цивилизации.
Но вскоре выходили из подъездов первые жители, разрушая невесомую красоту, и Маша принималась за занятия, которые не смогла доделать вечером, порой просто умирая от усталости.
Маша, помня о требовании медсестры, постаралась не тратить много времени на утренние процедуры, и не обращая внимания на всклоченные после сна волосы, решила только умыться и почистить зубы.
Когда рецепторы на языке ощутили мятный вкус зубной пасты, Маша невольно вспомнила поцелуй Станислава Алексеевича.