Мой собственный Париж
Шрифт:
– Я очень ее хочу! – Пейдж продолжала плакать. – Она мне очень идет!
Я сама была готова расплакаться и поэтому отправила фото своей сестре, проводнику в реальный мир.
– Это смешно. D&G! Для Пейдж! Я даже не могу заставить ее помыться чаще двух раз в неделю!
– Я бы взяла, – ответила моя сестра. – Пейдж права. Ты злая.
Затем пришла и Джорджия, как раз вовремя, и она тут же начала высказывать свое мнение.
– Тебе даже не нравятся аксессуары, Пейдж, – сказала она, выплевывая имя сестры как ругательство. – А моя
Спасибо, Господи, за шампанское, иначе мама бы не справилась.
Я никак не могла понять, я слишком многое спускаю девочкам или, наоборот, перебарщиваю. С первого дня у нас все было отлично – они хорошо спали, хорошо учились, были спортсменками, хорошо ели. С первого дня на Земле Джорджия спала восемь часов подряд.
– Мои девочки спят, – сказала я паникующей медсестре. – Как обычно.
Теперь, в Париже, мои ангелочки были мрачными и сварливыми. С другой стороны, я чувствовала себя так же. Может, мои поведенческие ожидания были неверными? Или я просто не принимала в расчет то, что мои девочки не привыкли к смене часовых поясов и к иностранным обычаям? Я начала думать, что, возможно, проблема была во мне.
В не пойми какой день, неизвестным утром мы пошли на экскурсию по парижской готической архитектуре, что, как известно, отличный повод для ворчания. Даже я бы предпочла концерт Кэти Перри. Но вы понимаете – бабуля.
Увы, к моему удивлению, экскурсовод достучался до девочек с помощью мелодичного голоса и готических легенд. Джорджия любовалась на круглые витражи и на арочные контрфорсы. Она требовала как можно больше историй о революции. Обычно безразличная Пейдж как минимум одну вещь посчитала «классной». После экскурсии мы пошли за мороженым на остров Сен-Луи. Все улыбались, даже Деннис. Солнце сияло в нужных количествах.
Наконец мы поняли, что есть Париж. Тут не надо было делать все возможное, надо было найти то, что бы нам отзывалось. И знаете что? Я не гуглила «ужасные каникулы с семьей» в тот день. Неудивительно, что эти места попали в мою вторую книгу.
В ту ночь мы решили сесть на кораблик, идущий по Сене, и воочию узрели волшебный розово-бордовый парижский закат. Когда на город опустилась ночь, Эйфелева башня засияла тысячей огней. Мы стояли вместе и любовались ею, и в тот момент никто ни на что не жаловался. Мы снова были собой. Другими словами – самыми счастливыми людьми на Земле.
У нас оставалось два дня в Париже, и мы посетили ноль из трех целей Джорджии. К счастью, моя мама организовала тур в Версаль. Наша бабуля всегда думает наперед.
Наш экскурсовод был очарователен и много знал, но, пожалуй, он знал слишком много – особенно учитывая наличие задающей вопросы восьмилетки и желание экскурсовода объяснить измены, убийства и выкидыши третьекласснице.
«Как же это на английском… ребенок выходит наружу? С кровью? Мертвый?» (Экскурсовод шевелит рукой в области паха.)
– Дети что, не рождаются? – заплакала Джорджия. – Они просто выходят из тебя? Мамочка!
– Господи, – пробормотал мой отец. – Это все идет не туда.
– Эта компания работает и с детьми! – чирикнула моя мама. – Честное слово!
Экскурсия проходила по садам, но мы хотели посмотреть и сам дворец. План был обречен. Мы приехали к девяти, и даже если бы мы немедленно встали в очередь, мы бы не попали внутрь и к закрытию. Еще один страйк для Джорджии. Спросите ее тренера по софтболу – он скажет, что Джорджия не любит страйки.
Джорджия неохотно ходила вместе с нами (Хочу во дворец!), а экскурсовод накачивал нас историей и мифологией садов. Экскурсия была впечатляюща, но как же долго она длилась. Становилось все прохладнее, и у меня начали стучать зубы. В какой-то момент Джорджия потребовала у экскурсовода свитер и шарф. Чтобы сохранять гармонию, мы периодически подкупали девочек горячим шоколадом и крепами. На рубашках и в волосах у них были капли нутеллы.
Вскоре после полудня мы стояли в тумане, и экскурсовод рассказывал нам про одну из скульптур (Как это сказать… он занялся с ней сексом против ее воли?).
– А. «Похищение Персефоны», – сказал Деннис, растягивая слова, почесывая подбородок, притворяясь, что размышляет. – Компания правда работает с детьми.
Я не смогла сдержаться и фыркнула.
– Ладно, достаточно, – сказал дедуля, протягивая деньги экскурсоводу. – Au revoir. Хорошего дня.
– Так я предполагаю… – начала Джорджия, когда мы пошли к вокзалу.
Предполагаю. Этот ребенок меня убивает, как в хорошие дни, так и в плохие.
– Так я предполагаю, что мы не увидим Версаль? Прямо как с квартирой Густава Эйфеля. Близко, но недостаточно.
– Прости, солнышко. – В этот раз я не собиралась давать обещаний. – Очередь слишком длинная.
– Слишком длинная, – вздохнула она. – Очередь всегда слишком длинная.
Это был наш последний день в Париже.
Девочки спали до одиннадцати, устав от экскурсий и нытья. Пока они спали, а Деннис расшифровывал результаты французского чемпионата по гольфу, я решила сходить на шопинг по улице Пасси в одиночестве. Наконец-то и у меня был шанс поплакать над дорогими сумочками.
Я вернулась в квартиру уже после обеда. Все проснулись, а Деннис выглядел мрачно.
– Так мы не идем в Лувр? – спросил он.
– А мы собирались?
У нас не было конкретных планов, но вопрос был мне ясен. Я видела Мону Лизу, а Деннис – нет. Нельзя побывать в Париже и пропустить Лувр. При таком поведении вам наверняка аннулируют визу.
– Думаю, что нет, – пробубнил Деннис.
Я нахмурилась. Бедный парень. Он переживал всю эту стрессовую поездку вместе со мной, но я хотя бы хотела поехать. Деннис поехал ради меня и девочек. И он вообще ничего не просил взамен.