Мой старший брат. Рассказы
Шрифт:
– А говорил, повадки знаешь… Может, лучше было все-таки лестницу приставить?
– Просто двойной морской плохо завязали, – ответил мой брат, – а так бы…
Теперь ясно, какой у меня брат старший?! Тертый калач, не то что там! Он к тому же еще в технике всякой сечет как нечего делать. Ему какой-нибудь механизм разобрать – раз плюнуть. А если время будет, он и собрать попробует… Однажды он вообще придумал эропланом собственным обзавестись, чтобы летать где вздумается. И вот день и ночь он твердил мне о таком эроплане и о том, как он меня с собой возьмет.
эропланом этим целая история потом приключилась, расскажу как-нибудь…
Пока эроплана у нас не было, мой брат решил, что нам срочно нужна своя собственная сторожевая собака. А иметь свою собаку?! Живую?! В это даже не верилось…
Вообще, о собаке каждый мечтал. Когда ребята во дворе собирались и во все, что можно, уже было сыграно, все шли в круглую, с лавками, беседку и начинали придумывать, как бы они своего песика назвали…
А у брата моего, наверное, самая любимая книга – это “Белый Клык”.
Про волка, который почти что собакой стал и потом жил в доме у хороших людей. Ну, может, читали, знаете… Отличная книга! Конечно, мечтать о своем волке даже не приходилось – родители точно не разрешили бы, но вот собака… Мой брат каждый вечер мне рассказывал, как это здорово, когда у тебя своя собака есть. Как она может другом настоящим стать, если за ней ухаживать хорошенько и кормить ее к тому же… А главное – как она защищать будет от всяких гадов при нападении…
И вот когда однажды мой брат по привычке смотрел в окно и о чем-то там думал, он вдруг хлопнул себя по колену и заорал мне в ухо, что у него план есть насчет собаки. И, выпучив глаза, побежал куда-то. Я увязался было за ним, но мне велено было ждать во дворе. И я остался ждать – сами понимаете, ради своей собственной собаки можно было любое вытерпеть. Даже – если надо – сидеть на одном месте хоть сто лет.
К счастью, ста лет не понадобилось – в тот же день мой брат обнаружил в наших окрестностях призывно повизгивающего щенка грязно-бурого цвета. Хвост его был задиристо вздернут, и уши – смешные такие, висячие.
– Ты что, думаешь, он шелудивый какой-нибудь? – угрожающе спросил меня брат. – Да это чистокровная восточноевропейская овчарка! Сразу видно – прекрасная родословная.
Я-то как раз был согласен, мне тоже сразу видно было, что щен прекрасный. И вполне даже родом славный . Но предстояло еще маму в этом убедить. За папу мы были спокойны. Предполагалось, что он, когда с работы придет, обрадуется не меньше нашего.
Для поддержки с нами отправились все, кто гулял во дворе. По пути брат объяснял мне, как надо уговаривать маму. Он сказал, что ему вряд ли разрешат, а риск в таком деле недопустим. Зато мне, как младшему, отказать не должны.
Мы позвонили, и как только мама открыла дверь, я, подпираемый дюжиной дворовых оборванцев, заныл строго по заготовленному тексту:
– Мамочка, ты только посмотри на этого щенка! Он один живет, без родителей. И он очень, очень голодный. А ведь это
Мама явно не была готова к такой перемене блюд. Она ошарашенно стояла в дверях и с беспомощным видом разглядывала нашего мухтара.
Было ясно, что мама совершенно не знает, что делать. А чё тут делать-то? Я бы точно согласился, второй раз так уже не повезет.
– Какая это овчарка? – спросила мама, приходя в себя.
– Восточноевропейская, – выдохнул я, застревая на букве эр .
– Чистокровная, – подтвердил мой брат.
И в этот же момент все ребята, что столпились на лестничной площадке, занудили как по команде:
– Можно, а? Ну чё вам, жалко, а? Раззшите, пожалста, а?
Мне показалось, что мама готова сдаться. Но тут на шум выполз из соседней квартиры хрыч старый, Евграфыч. Он вечно с балкона своего кричал, чтобы мы по газонам в футбол не гоняли. А что нам, смотреть, что ли, на газоны его несчастные?! Деда этого все ребята во дворе не любили. Даже один раз на дверь ему доски поставили, позвонили и убежали. Евграфыч, когда очухался, такой дурниной кричал! И милицию грозился вызвать. Но милиции не было, все видели, как “скорая” только приехала.
Нехорошо, конечно, но Евграфыч тоже гусь! Те доски себе забрал.
Отличные, кстати, доски были. Новые совсем.
Хотя чего их жалеть-то? На стройке за домом их вон еще сколько…
Ну так вот, вышел Евграфыч, посмотрел на всех ребят, на песика чудесного, на маму нашу, с ног до головы растерянную, и сказал, что щенка этого никак нельзя в квартире держать.
– Такие породистые собаки должны охранять государственную границу, – просипел Евграфыч. – Чтобы надежно охранять рубежи нашей Родины и никого не пропускать.
Все мгновенно затихли. Кажется, впервые в жизни все наши с уважением отнеслись к этому сварливому дедку – многие мечтали стать пограничниками. Если, конечно, пиратами не получится. А мама вдруг с живостью подхватила:
– Ну да! Это же настоящая восточноевропейская овчарка! Она должна помогать при охране границы. А в домашних условиях этот замечательный щенок обязательно захандрит. По природе начнет скучать. И, того и гляди, зачахнет еще.
Такого никто не ожидал. Но, к сожалению, все было убедительно.
Особенно насчет “того и гляди”. Кто же захочет, чтобы собака
чихала? Все наши, вся подмога, переминаясь, тоскливо шморгали носами. Деваться было некуда.
И только мой брат не растерялся. Потому что он умный. И всегда знает, что делать надо.
– Мамочка, – рассудительно произнес он, – ведь эта собака уже обрадовалась, что ее хорошие люди подобрали. А мы что ж, теперь, как гады какие-нибудь, выгоним ее?
Я давно заметил – не часто, но все же бывает, что взрослые сразу все свои объяснения забывают, когда ребята маленькие правду им скажут.