Мой сводный американец
Шрифт:
Наконец я отрываю голову от твердой груди и упираюсь в нее подбородком, устремляя взгляд на безмятежно спящего Томми. Как завороженная любуюсь им, боясь пошевелиться. Я абсолютно не помню, как мы оказались в моей спальне. Зато ноющее тело ничего не забудет. Ощущаю, как щеки заливает жгучим румянцем и не могу не испытать облегчения оттого, что Томми не видит моего смущения. Как же мне хочется прикоснуться к нему! Настолько, что кончики пальцев гудят от желания поправить его буйные кудри. Протягиваю руку и аккуратно цепляю непослушный локон, отводя его в сторону. Но тут же одергиваю себя, стоит заметить, как американец лениво поднимает веки. Проклятье. Порываюсь лечь
Как же я мечтаю, чтобы этот миг длился вечность.
Ни слова не говоря, Томми подтягивает меня выше и касается губами моей шеи. По позвоночнику тут же пробегает стая мурашек. Кажется, я перестаю дышать, ожидая его следующих действий. Так сладко и томно, что пульс пускается вскачь, а мысли уносятся прочь, оставляя в голове звенящую пустоту. Едва успеваю сделать вдох, как наши лица оказываются в миллиметре друг от друга. Братец нагло мне ухмыляется и откидывается на подушку, даря возможность немного отдышаться.
Наконец я отстраняюсь от него и, натянув простынь как можно выше, усаживаюсь по-турецки. Не могу оторвать взгляд от его красивого мускулистого тела. Том великолепен. Аполлон двадцать первого века. Не сомневаюсь, сейчас он наслаждается моей реакцией, но я не в силах ничего с собой поделать. Вчера как-то не нашлось времени рассмотреть, что именно дарит мне неземное удовольствие. Зато сейчас я прекрасно все вижу.
Нижняя губа даже немного припухает — так я искусываю ее, пока в тягучей тишине любуюсь лежащим рядом со мной парнем.
Какое-то время мы просто молчим и не отрываем глаздруг от друга, но я уверена, что в этом безмолвии кроется гораздо больше смысла, чем в сотне высказанных ранее слов. Между нами что-то меняется. Стены, которые мы оба так методично выстраивали, рухнули. От осознания, что вся ненависть к американцу просто-напросто растворилась, сердце начинает отчаянно биться о ребра. Весь негатив, что был во мне раньше, вытесняют другие, более сильные и необузданные эмоции.
Именно в этот момент я принимаю решение, что откроюсь любым проявлениям чувств со стороны Томми. Отталкивать его больше нет смысла, ведь я не желаю ни о чем жалеть. К черту последствия. К черту все.
Глава 33
Томас
Уже минут десять тупо таращусь в зеркало, наблюдая как стекающие с мокрых волос капли рисуют влажные дорожки на гладковыбритых скулах. Даже холодный душ не помог снять с моего тела томительное напряжение. Бред какой-то. Я добился желаемого, наивно полагая, что отпустит. Хотя наперед знал, что это всего лишь самообман.
Черт бы побрал эту девчонку.
Я так долго пытался заставить себя ненавидеть ее, но все мои усилия оказались напрасными. И даже выяснив, что Мия и Ангел — один человек, я не изменил отношения. Просто вдобавок еще и переспал с ней. Ну не идиот ли? Опираюсь руками о раковину и трясу головой, не сдерживая истерический хохот. И вот как мне теперь выбираться из этой задницы? Чувствую себя сорвавшимся с цепи психом. Сумасшествие захлестывает меня с головой. И теперь мне мало Мии. Катастрофически мало.
Я пытался задушить потребность в ней, честно пытался. Думал, поговорим нормально и все закончим, но сам не понял, как переступил эту чертову грань. Вновь.
День назад
Разговор с Максом после ссоры с Мией
— Я ведь просил тебя держаться от мелкой подальше? Скажи мне, что ты больше не приблизишься к ней!
Гнев. Отчаяние. Ненависть. Боль. Все смешалось внутри меня в комок разрушительных эмоций. Этот дикий коктейль заставляет кулаки чесаться от желания прописать двоечку своему хорошему другу. Особенно когда Макс и не старается сгладить углы, а напротив, ухмыляется одними губами, сохраняя на лице непроницаемое выражение, чем еще больше раздражает меня.
— Может подскажешь, почему я должен это сделать?
Он убирает руки в карманы толстовки, упираясь плечом в мою машину.
— Потому что она моя. И тебе известно об этом.
— Да. Мне известно это. Как и то, что Мия лишь жертва твоей больной игры.
— Нашей.
Макс беззвучно усмехается.
— Возможно. Но ведь Мия не в курсе. Девочка узнает ту правду, которую ты заслужил.
— Твою мать, Макс! Да что с тобой такое?!
Ярость заглушает здравый смысл, но я титаническими усилиями заставляю себя сохранять гребаное спокойствие. Просто не имею права сейчас поднять на него руку, зная, какие последствия это может повлечь за собой.
Чего не скажешь о Максе, который буквально напрашивается отведать моего кулака.
— Что со мной? — За один шаг Гор подходит вплотную ко мне и с совершенно невменяемым видом начинает цедить сквозь зубы: — Ненавижу, когда меня кидают. Ты сам позволил мне снова поиграть с ней и сам же обломал все веселье. Стало жалко девочку? Или приревновал? Не любишь делиться? Раньше ты был другого мнения на этот счет. А что, если мне понравилось? А? Вдруг я все эти пять лет как больной следил за ней? Желал прикоснуться. Попробовать. До отравления надышаться долбаным запахом корицы. Что, если мне понравилось то, как она нервничает от моей близости? Что, если я хочу твою сестренку? Что скажешь, Том? — Макс хватает меня за голову и сталкивает нас лбами. — Что, если я тоже хочу ее?
— Заткнись! Ты не получишь ее! — Резким ударом в плечи я избавляюсь от его рук и тут же запускаю пальцы себе в волосы. Оба дышим прерывисто. Сердце колошматит так, что отдает в ушах. А потом меня осеняет очень неприятная догадка. — Хочешь ее, значит. Так вот почему ты закорешился с Каримовым? Решил, что я больше не вернусь? Знал, что эта стерва предала меня, и все равно захотел ее? Не по-пацански это, Макс. Да и смотрю, за время моего отсутствия ты не добился особых успехов, раз Мия понятия не имеет, кто ты. — Невесело усмехаюсь, сжимаю пальцами переносицу и уже более спокойно добавляю, укоризненно качая головой: — Ты ведь не глупый, сам понимаешь, что тебе не место рядом с ней, Макс.
— Как и тебе, Том. Никто из нас не вправе портить ей жизнь. Но нам ведь всегда нравились трудности, верно, друг?
Вновь встречаюсь с ним взглядом.
— Думаю, пришло время повзрослеть. К черту эти игры, Макс. Я сыт ими по горло. Ты вправе продолжать, но не с ней. С каких вообще пор она стала тебе нравиться?
Пытаюсь сделать вдох, но ни черта не выходит. На грудь словно опускается камень. И с каждой секундой он становится все тяжелее, грозя задушить меня.
— Ты ведь хранишь те видео? — скалится Макс и выдерживает длинную паузу, прежде чем добить меня. — О да. Ее невинное тело невероятно соблазнительно. Я помню, как мы о нем фантазировали.