Мой сводный грех
Шрифт:
Потягиваюсь и решаю спуститься вниз за водой. Сушняк в горле адский, пора приводить себя в порядок. По пути подхватываю свой сотовый телефон и набираю Костяна.
— Бро, здаров! — открываю щеколду, выхожу в коридор, шлёпаю босыми ногами по паркету и наслаждаюсь тем, что, судя по всему, в целом доме нахожусь один. Лениво почёсываю нос. — Чё, как?
Тот начинает что-то тарахтеть в трубку. Делаю вид, что слушаю, сам ныряю в холодильник за водой. Надеюсь, что провиантом-то мать запаслась, хоть и сваливает на два дня из дома. Не заставит же голодать двух своих
И правда. Еды полно, как и воды. С наслаждением беру одну пластиковую бутылку и прикладываю её к затылку, где больше всего пульсирует похмелье и головная боль. Сразу становится легче. Да и вообще в тело постепенно поступает энергия. Это мой сосед по комнате, противный грек Остапус, вычитал где-то, что после попойки нужно ходить голышом, пока не придёшь в норму, мол, это открывает чакры и заставляет циркулировать энергетические потоки.
Чёрт знает, где там что у кого циркулирует, мне просто нравится это ощущение свободы без одежды. Если рядом нет Остапуса, конечно.
Так что, если могу, практикую.
Холодок из холодильника приветливо обвевает ноги, торс. Пью воду жадными глотками так, что она даже стекает по подбородку, тонким ручьём ползёт по телу вниз. Чумовое ощущение облегчения. Таким и должно быть утро. Если оно днём.
— Короче, бро, — приступаю к самому главному, как только утоляю свою жажду. — Сегодня вечером подваливай ко мне. Адрес помнишь?
— Зачем? — удивляется Костян.
— В смысле, что за вопрос? Как зачем?
Я поднимаю глаза к потолку, хоть это и доставляет несколько неприятных болезненных мгновений.
— Дом в моём полном распоряжении. Думаю, правда, что в последний раз…Но нужно же мне отметить свой приезд. Да и первый бой, каким бы он ни был завтра. Так что давай, подгребай. И народ загоняй. С тебя все ништяки, с меня – стены. Да, и… — тут я вдруг упираюсь глазами в ту, которую меньше всего ожидал увидеть на кухне. — Девочек красивых прихвати. И побольше.
Друган заверяет, что сделает всё по первому разряду, а я отключаю телефон. Даже не опускаю взгляда – так и держу её своим насупленным прицельным огнём.
Алёна, поняв, что её застукали с поличным за подглядыванием, краснеет, бледнеет, а потом снова краснеет. Я даже вижу веснушки, которые проступают у неё на носу. Чёрт.
Понимаю вдруг, что такая реакция у неё на то, что я всё ещё бесстыдно раздет. Даже штаны не удосужился надеть. Видимо, в этом высокоморальном доме не принято так разгуливать мужикам, хотя, если честно, этой мысли я безумно рад.
Дэн
Но мне нечего стесняться и скрывать. Поздно уже пить боржоми, когда почки сели. И я резко захлопываю холодильник, но не отворачиваюсь от Алёны, продолжая внимательно смотреть на неё, ловя каждую реакцию её тела, изменения в настроении, мимике. И то, что я вижу, мне снова безумно, безумно нравится… Так сильно нравится, что, кажется, это скоро будет заметно невооруженным взглядом.
Но эту сцену я должен сыграть до конца. Так, чтобы ей тоже было несладко, как и мне.
— Что такое? Ты никогда
Хмыкаю. Надеюсь, она хоть подглядывает сквозь пальцы.
— Ну? —жду какого-то ответа, и вижу, как она натужно сглатывает. Похоже, кто-то и правда никогда не видел такой образчик маскулинности, альфа-самцовости вблизи. И это… заводит ещё больше.
— Тебе нельзя здесь ходить раздетым, — пищит она. — Это некрасиво!
Оглядываю своё тело. Я не какой-то там дрыщ. Все тело подкачанно – спорт всегда был в приоритете, да и уличные драки, без которых никак не прожить, не дают возможности расслабиться ни единому сантиметру тела. Все мышцы тренированные, сухожилия растянуты так, как надо. А татуировки в том числе в некоторых, довольно интимных, местах добавляют эстетичности.
— Некрасиво? — наигранно хмурюсь я. — По-моему, здесь всё очень даже красиво…
Она злится – вижу, что краснеет уже до уровня сливы. Ещё чуть-чуть и взорвётся высокоморальной тирадой.
— Ты ещё некрасивых не видела, детка, — откровенно забавляюсь я, даже не думая прикрываться. Кто знает – когда ей удастся ещё раз увидеть такое тело рядом?
Да, до точки кипения она доезжает довольно быстро. Берёт себя в руки. Дышит рваными выдохами несколько раз, чтобы привести нервы в порядок, и, хоть и с трудом, но убирает ладонь с лица. Глаза старается больше не опускать, смотрит прямо глаз в глаз, а у самой на лице написано, что хочет меня по меньшей мере придушить, расчленить и прикопать под первой берёзой.
— В нашем доме голышом не ходят! — она кидает в меня полотенцем, которое хватает со стула. Тряпка попадает прямо в цель и задевает мою щеку, пикирует рядом. — Имей совесть!
— Детка… — я порочно изгибаю губы в улыбке. Поигрываю многозначительно бровями. — Я имею всё, что движется. Совесть в том числе.
Она вспыхивает от моей наглости, разворачивается и улепётывает с поля боя.
— И никаких вечеринок! Мама запретила, понятно? — кричит она не оборачиваясь, выбегая из дома.
— А ты ей пожалуйся!
— И пожалуюсь! — после этой нервной тирады входная дверь сильно хлопает.
Я же «умываю» лицо рукой. Чёрт, непросто мне дался этот разговор, не просто. В гневе она ещё привлекательнее, чем в своем обычном, спокойном состоянии. Кажется, все части моего тела со мной согласны.
Хорошо, что она сбежала так быстро, иначе пришлось бы увидеть во всей красе, какими могут быть настоящие мужчины…
Медленно добредаю до кофеварки, беру кружку с ароматным напитком и поднимаюсь к себе наверх. Распахиваю тяжёлые портьеры, которые затемняют пространство и выхожу на балкон. Солнце приветливо проходит по всему моему телу, ветерок благодарно и ласково путешествует по каждой складке, и я думаю о том, что, в общем-то, несмотря ни на что, жизнь довольно приятная штука, если ты заставляешь так реагировать на себя таких невероятно аппетитных девчонок. Аппетитных и неприступных…