Мой сводный враг
Шрифт:
– Отстань! – выворачивается она и звонко шлепает меня по руке. – Одевайся и проваливай. Желательно, через окно.
И, главное, злобно так, будто на что-то обижена. Растерянно прижимает к животу руку, закусывает губу. В ее глазах явно читается сожаление. Это после ночи со мной?! Нет, она точно на голову двинутая.
– Долбанный Вова, – вполголоса бормочет она, натягивая шорты. Вова? Что еще за Вова? Ее бывший? И уже мне, явно сдерживая все эмоции и стараясь говорить спокойно: – Умоляю. Посиди тут полчаса.
Не успеваю даже ответить, как за ней закрывается
Что за жесть происходит?
И куда эта шизанутая намылилась?
Мозг внезапно подсовывает мне часть воспоминаний с прошлого вечера. Вот я сижу с друзьями, вот мы выходим из бара и рассаживаемся каждый в свое такси. Но в какой момент я успел захватить с собой Ягодку? По пути? На остановке? Как ее там? Оля, Олеся?
Черт, надо выйти и вернуть ее в комнату. Конечно, есть вероятность, что в лабиринтах нашего особняка они с отцом не пересекутся, но надежды мало. Не стоит ему встречаться с моим ночным похождением. Уже представляю его типичное: “Ты совсем не повзрослел!” и этот менторский осуждающий взгляд.
Поспешно влезаю во вчерашнюю футболку и джинсы и выхожу в коридор. Ни в ванной, ни в соседней комнате официантку не вижу. Заблудилась, что ли?
Осторожно, стараясь не нарваться на прислугу, спускаюсь вниз. Может, Ягодка захотела попить и пошла на кухню? Блин, на каждом этаже по кулеру, на кухню-то ей зачем?
Дверь в нужную комнату закрыта, за ней слышны приглушенные голоса. Прислушиваюсь, пытаюсь разобрать, о чем там говорят, даже подхожу поближе к двери.
– Артем Сергеевич? – слышу удивленный голос позади. – Вы вернулись?
Сперва дернувшись от неожиданности, разворачиваюсь. Людмила Михайловна – кухарка, работающая на отца уже лет десять. В руках у нее серебряная супница с половником, отец всегда предпочитал завтракать куриным бульоном. К прислуге я никогда не питал нежных чувств. С самого детства они докладывали отцу о каждом, даже незначительном, проступке, из-за чего сильно потеряли в очках моего к ним доверия. Да и какой смысл вообще иметь теплые чувства к всяким кухаркам и уборщицам? Сегодня одна, завтра другая – текучка кадров всегда была большой. Только Лидии Михайловне удалось задержаться подольше. Если бы ей не было больше полтинника по паспорту и тонны кило на весах, я бы даже подумал, что они с отцом любовники.
– Доброе утро, – сухо здороваюсь я. – Да, вернулся.
Чтобы она не посчитала, что я как мальчишка подслушиваю под дверью и боюсь зайти внутрь, толкаю дверь. Не особо готов общаться с “семейкой”, но выбора нет.
Первое, что я вижу, переступив через порог – Ягодка. Она стоит с большой белой кружкой – моей любимой! – возле раковины и о чем-то беседует с невысокой блондинкой лет сорока на вид. Хороших таких сорока, со всеми ботоксами, подтяжками и прочим. Стоит девушке меня увидеть, как ее глаза наливаются таким ужасом, словно я прямо на ее глазах отрываю голову любимой куклы.
– Артем! – отца подмечаю не сразу, он стоит чуть в стороне. Но стоит мне оказаться внутри, тут же, распахнув свои медвежьи объятия, идет ко мне. – Вот так сюрприз! Я думал, что ты только к
– Артем? Это Артем? – женщина радушно улыбается, словно и правда рада меня видеть. Она что, дура? Неужели думает, что я позволю им с отцом расписаться? – Меня зовут Лариса Николаевна. Можно просто Лариса. Очень приятно с тобой наконец познакомиться!
В каждом слове, в каждом звуке такая патока, что сводит челюсть. Я совершенно ничего не понимаю. Какого черта Ягодка сюда спустилась и почему все так спокойно отреагировали на ее появление в святая святых?
– А это моя Олеся, – будто услышав мой вопрос (а может, поймав взгляд), говорит Эта Женщина, приобнимая Ягодку. – Думаю, вы подружитесь.
Фак… Что?!
Моя ночная пассия по совместительству еще и несостоявшаяся сестричка?! Охренительно мы с ней “подружились”.
– Такое ощущение, что где-то я тебя уже видел, – обращаюсь к Олесе, подмечая, как она заливается румянцем и отводит взгляд. Отец, приобнимая меня за плечи, тянет вперед, и я шагаю.
– Приятно познакомиться, – невнятно бормочет девушка.
– Олеся у нас очень скромная девушка, – начинает отец. Ага, скромность прям из всех щелей прет. – Они с Ларочкой в Воронеже жили. А в институт Олеся уже в столице поступала.
Я даже не знаю, что меня больше раздражает. Это его “у нас”, “Ларочка” или то, с какой нежностью отец говорит про свою пассию и ее дочь. Он, по всей видимости, явно не в курсе, что из себя представляет эта Олеся. Работать в баре, чтобы цеплять богатых мальчиков – офигеть афера, я даже повелся! Впрочем, яблоко от яблоньки недалеко падает, видимо, насмотрелась на свою мать и переняла линию поведения. А что, тоже неплохо. В жизни явно устроятся. Та, что постарше, буквально в одном шаге от мармелада с трюфелями.
– … учится, вот, теперь, – продолжает отец.
– А я думал, что уже все умеет, – стараюсь унять сочащуюся желчь, хотя бы как-то подавить ее, но получается хреново.
– Артем! – в тоне отца звучат стальные нотки, он единственный понял все мое отношение к сложившейся ситуации. Эта его Ларочка стоит спокойно, будто ни в чем не бывало, а Олеся как глупый олененок хлопает глазками, мнется с ноги на ногу и явно не знает, как себя вести. Тьфу, а не семейка. Как отца только угораздило?
– Думаю, нам всем стоит позавтракать, – Лариса, как маленький ребенок, хлопает в ладоши, улыбается и взглядом приглашает к столу. – Людмила Михайловна, что же вы на пороге стоите? Проходите.
Легко оттолкнувшись от высокой мраморной столешницы, женщина подходит к кухарке и забирает у нее супницу. Помощница дофига, понятно. Вот, на какой крючок отца подцепила, усиленно делает вид, что вся такая естественная, простая. Ага, как же. Водружает супницу на уже накрытый стол: мясные и сырные нарезки для бутербродов, свежевыжатый сок, фрукты. Идиллия, мать его. Будто с какой-то дурацкой рекламы, в которой все актеры нацепили улыбки, а в глазах прямо-таки читается: “Убейте меня”.
– Олеся, присаживайся, – отец галантно отодвигает стул и перед Ларисой, и перед ее дочерью.