Мой сын – Иосиф Сталин
Шрифт:
Тбилисское общество состояло из многих этнических и социальных слоев. На верхних ступенях социальной лестницы, которую возглавлял наместник царя, он же генерал-губернатор, располагались высшие русские чиновники. Рядом с ним находились высокородные грузинские аристократы. Кроме русских и грузинских князей, богатейшими людьми города были армянские магнаты, которые строили большие доходные дома, покровительствовали больницам. Конкуренцию многочисленным армянским торговцам составляли не менее многочисленные кинто (9).
На улицах Тбилиси грузинский язык перемешивался с русским, армянским, азербайджанским. Английский путешественник Джеймс Брaйс задолго до появления в Тбилиси Сосо был очарован экзотическим разнообразием, шумной и кипучей жизнью этого города.
В своей работе «Закавказье и Арарат: заметки о путешествии в 1876 году» он писал, что в Тбилиси наибольшее впечатление на приезжего оказывали не достопримечательности, а город в целом, представлявший собой конгломерат языков, национальностей, религий и обычаев. Характер его определялся тем, что это был не один, а совокупное множество характеров. Тут бок о бок жили разные народы. Они трудились,
17
James Bryce, «Transcaucasia and Ararat: Notes of a vacation tour in 1876», 3-rd edition, London, Macmillian and Co, 1878. Добавлю, что выпускник Оксфорда и Гейдельберга виконт Джеймс Брайс (он же Брюс) прожил долгую жизнь: родился в 1838 г., скончался в 1922 г. С научной и дипломатической целью совершил ряд путешествий по Старому и Новому Свету. Автор исторических, политологических и юридических трудов. Известен также как крупный английский государственный деятель. Работал послом Великобритании в Соединенных Штатах. Входил в состав правительства, был заместителем министра иностранных дел. Уделял большое внимание британской политике на Кавказе. Через некоторое время после своей памятной поездки туда основал Англо-армянское общество. Занимался вопросами спасения армян во время их геноцида в Османской империи в период Первой мировой войны. (Прим. перев.)
На низших ступенях социальной лестницы стояли ремесленники и рабочие. Это были бывшие крестьяне, которые перебрались сюда из деревень в поисках лучшей доли. Бурно развивавшийся город предоставлял им работу на заводах, фабриках, в сфере торговли.
Летом 1894 года Кеке и пятнадцатилетний Сосо прибыли в Тбилиси. Кеке вспоминает, что, как только поезд приблизился к городу, сын расплакался. На него напал страх встречи с отцом и возможного насильственного привлечения к работе на обувной фабрике. Сквозь слезы он промолвил: мне лучше умереть, чем стать сапожником.
Кеке тоже боялась возможной встречи. Она собиралась в случае такого оборота дел поднять крик и позвать полицию. Но все обошлось.
К Тбилиси они подъехали утром. Сосо был очарован городом. У Кеке не было достаточно денег для найма жилья. Беспокоить родственников она не решилась. Комната нашлась в одном из старых районов Тбилиси. Хозяйка, молодая армянка, была одна, так как все ее домочадцы временно отбыли в деревню. Кеке с ней быстро подружилась. Хозяйка была рада неожиданным постояльцам и считала, что квартиранты принесли ей счастье, ибо вскоре она вышла замуж. После этого она на радостях отказалась взимать плату за проживание и даже подарила матери Сосо красивую шаль.
Необходимо было найти тех, кто помог бы устроить допуск к экзаменам в семинарию. Кеке попросила содействия у дальней родственницы Като Анариашвили, чьим соседом являлся священник Чагунава, работавший в семинарии. Кеке и Като обратились к жене священника – Маке, рассказав о способностях мальчика.
Представ перед священником, Сосо добился его расположения и тот рекомендовал его известному историку и этнографу Тедо Жордания [18] .
В конце концов Сосо был допущен к экзаменам. Кеке была так рада, что сделала благодетельнице Маке подарок: сшила и простегала одеяло. Это был типично кавказский поступок и подарок.
18
Тедо Жордания (1854-1916) был известным ученым и имел влияние во властных структурах, включая церковные. Он собирал и исследовал древние рукописи, а также иконы и другие культовые предметы. Внес достойный вклад в развитие грузинской культуры и совершенствование системы образования. (Прим. перев.)
Сосо Джугашвили успешно сдал экзамены и был зачислен в семинаристы на правах частичного государственного обеспечения. Семинаристу была нужна форменная одежда и Кеке срочно выехала в Гори добывать средства для необходимых покупок. Тем временем ей сообщили, что после окончательного подведения итогов вступительных экзаменов Сосо получил полное государственное обеспечение. Кроме того, в результате хлопот Тедо Жордания новоиспеченному семинаристу предоставили место в общежитии. Все это позволило сэкономить до ста рублей, что являлось по тем временам большой суммой.
Для Сосо настала пора самостоятельной жизни. Он регулярно, два раза в неделю посылал маме письма. Та читала и перечитывала их, с нетерпением ждала Рождества и Пасхи, когда сын приезжал на каникулы. В свой первый приезд Сосо привез гостинец: припасенную загодя горсть сахара – часть своего скудного пайка. Мать на целый год растянула удовольствие лакомиться сыновним сюрпризом.
Они очень любили друг друга, но вскоре над безоблачным счастьем Кеке сгустились тучи.
Сосо хорошо учился и считался примерным семинаристом. После первого года учебы он был восьмым в классе по успеваемости – весьма неплохой показатель. Вначале никаких признаков вольнодумства за ним не замечалось. Он уважительно относился к преподавателям, старался получить максимум знаний. Тбилисская православная духовная семинария была отдельным миром. Это оказывало немалое влияние на умы и воззрения учащихся, хотя далеко не такое, как хотели бы преподаватели. Сокурсник Доменти Гогохия впоследствии, описывая семинарию, именовал ее «каменным мешком», в котором царили жесткие антигрузинские порядки. Одновременно семинария была рассадником всякого рода освободительных идей – народно-национальных и марксистско-интернациональных. Установленный в семинарии иезуитский режим вызывал протест у Сосо, питал и усиливал его революционный настрой.
Тридцать лет спустя, в беседе со своим биографом Эмилем Людвигом, когда тот намекнул, что становлению протестного характера вождя способствовали тяготы детства, жесткое обращение с ним отца, Сталин возразил и настоял, что определяющим фактором послужила семинария [19] .
Большинство семинарских служителей, о которых нелицеприятно отзывается Сталин, были русскими. Они отличались негативным отношением к грузинской культуре и языку. Ректор семинарии архимандрит (10) Серафим (Мещеряков) называл грузинский язык собачьим. Такого же мнения был и экзарх (11) Грузии, архиепископ Владимир (Богоявленский). Семинарское начальство стояло на страже тех правил, которые запрещали чтение «посторонней» литературы на грузинском языке. Даже разговор семинаристов-грузин на родном языке не одобрялся. Использование грузинского языка было ограничено использованием его для чтения средневековых религиозных текстов. Однако обсуждение этих текстов шло уже на русском.
19
Уроженец Польши и выходец из еврейской семьи Э.Людвиг (1881-1948) никогда не был биографом Сталина. Вождь вообще не допускал к себе никаких биографов, если не считать таковыми самозванцев разного рода. Став крупным немецким писателем и противником нацизма, Э.Людвиг мог рассчитывать на аудиенцию у советского руководителя, и он получил ее 13 декабря 1931 г. Его интервью со Сталиным обошло мировую печать. Оно воспроизведено в 13-м томе сталинского Собрания сочинений, печатавшегося Политиздатом после войны. Цитирование этого интервью Рональдом Суни является неточным, поэтому оно было убрано мною из предисловия. Вот, что на самом деле было сказано Сталиным по вышеназванному вопросу. Писатель спрашивает: «Что Вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?» Сталин отвечает: «Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем не плохо. Другое дело, православная духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов… я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма…». Людвиг не преминул спросить: «Но разве Вы не признаете положительных качеств иезуитов?» Р.Суни приводит ответ и отмечает, что «ирония Сталина впечатляюща». К сожалению, профессор снова неточен в цитировании. Я взял сталинские слова из вышеназванного Собрания сочинений; они прозвучали так: «Да, у них есть систематичность, настойчивость в работе для осуществления дурных целей. Но основной их метод – это слежка, шпионаж, залезание в душу, издевательство, – что может быть в этом положительного? Например, слежка в пансионате: в 9 часов звонок к чаю, уходим в столовую, а когда возвращаемся к себе в комнаты, оказывается, что уже за это время обыскали и перепотрошили все наши вещевые ящики…». (Прим. перев.)
Еще за несколько лет до поступления Сосо в семинарию Ладо Кецховели уговорил одного тамошнего преподавателя разрешить один раз в неделю изучать произведения грузинских классиков на родном языке. Преподаватель согласился, но поставил условие, что и в этом случае обсуждение книг Шота Руставели, Ильи Чавчавадзе, Акакия Церетели, Давида Гурамишвили и других авторов должно вестись на русском. Семинаристы отказались от такой «уступки» [20] .
Один из русских преподавателей семинарии впоследствии вспоминал:
20
Владимир, он же Ладо, Кецховели (1876-1903) – один из основателей социал-демократического движения в Грузии и в Азербайджане. Он учился в той же семинарии, что и Сталин, и тоже был изгнан оттуда за бунтарство. Дружил со Сталиным и вместе с ним вел подпольную революционную деятельность. Не раз арестовывался. Был убит тюремщиками в Тбилиси. (Прим. перев.)
«Семинаристы-грузины постоянно находились под прессом несправедливого обращения. Это способствовало неприятию всего русского и их сплачиванию в замкнутые группы» [21] .
Русификаторский режим не мог заглушить интерес молодых людей к грузинской литературе, к национальным традициям. Более того, субкультура семинаристов, основанная на юношеской взаимовыручке и ненависти к обскурантам (12) в рясах, отторгала наихудшие проявления официозной русской культуры, догматизм, высокомерное отношение к нерусским, инородцам.
21
Судя по всему, речь идет о безымянных «Воспоминаниях русского учителя Православной Грузинской духовной семинарии», изданных в Москве «Русской печатней» в 1907 г. Автором предположительно является Иван Михайлович Меньшиков, служивший в Тбилисском учебном заведении с 1900 по 1903 гг., до перевода его в Могилевскую семинарию. Воспоминания написаны в третьем лице. В них довольно подробно рассказывается о педагогах и воспитанниках, о нравах заведения и различных конфликтах. В том числе – о конфликтах с ректором самого автора. Следует сказать, что в целом национальная политика царского режима и не только на Кавказе была, конечно, реакционной, нередко отличалась насильственной русификацей. В ходу был термин «туземцы», который царские сановники использовали применительно к грузинам, армянам, другим представителям нацменьшинств не только в разговоре, но даже в документах. Большевики и лично Сталин, безусловно, признавали ведущую роль русского народа в державном строительстве. При этом они понимали, что нельзя отождествлять народ с правящей верхушкой и ее верным помощником – церковью. Упор большевиков был на интернационализм и подлинную дружбу народов, благодаря чему их революция победила почти на всей территории империи. Поэтому, когда русификацию рассматривает буржуазный автор из-за океана – это одно, а когда эта тема рассматривается в русле сталинизма – это совершенно другое. (Прим. перев.)