Мой талантливый враг 2
Шрифт:
Я прижала руку к клокочущему сердцу. Откуда эти мысли и эмоции, если я в жизни никогда не ездила под панорамным куполом? Я не могла испытывать такого от чьего-то рассказа или просмотренного видео. Неужели это новый кусочек моего прошлого? Тогда я непременно должна увидеть все своими глазами ещё раз. Чем ближе я к разгадке собственных воспоминаний, тем меньше у Виктории будет козырей против меня. Разберусь во всем сама, и никакой хоспис не будет мне страшен.
С этими мыслями я бодро вышагивала к нужному вагону, отыскала лестницу, ведущую наверх, и взялась за перила.
Мой голос:
Звёзды смотрят за нами,
Стук колёс под ногами,
А мы несемся сквозь тьму,
Не отдадим никому
Нашу свободу и песни,
А если станет мир тесен
Я звук погромче прибавлю,
Мы наши крылья расправим.
О-о-о-о-о
Стекло рассыпется пылью,
Пыльцой осядет на крыльях.
Лети.
Лети сквозь страх и боль.
Лети.
Лети на наш последний бой!
ЛЕТИ!
Под глазами стало влажно, неведомая тоска сковала мой разум и сердце. Оно знало и чувствовало больше, чем я могла вместить. Ему было больно, а я ничем не могла помочь. Просто обессиленно сидела на ступеньках. Или уже не на ступеньках? И не сидела, а лежала. Было мягко и тепло. Я смахнула слезы с щёк и медленно открыла глаза. Надо мной было темнеющее небо, на котором уже появились первые звезды.
Это все по-настоящему, или я попала в очередное своё воспоминание? В любом случае для начала нужно оглядеться!
Глава 4
Нана
У меня слишком легко получилось приподняться с кресла. Это точно не воспоминание, в них я себя не контролировала, а лишь следовала сценарию, шла туда, куда шла когда-то в прошлом. Да и моя усиливающая мигрень была вполне настоящей. Ощупала себя. Вроде цела, одета, проколы в ушах на месте, только в руках как-то пусто. Скрипка! Где мамина скрипка?!
Стоило мне подумать о моем инструменте, как я услышала его звучание, и в какой-то момент мне вновь захотелось плакать, но уже от вполне реальных воспоминаний. Так играл, только один человек! Нота в ноту!
– Мама?
Звук прервался, и силуэт во мраке замер, длинные серебристые волосы блеснули в лунном свете звёзд, а затем я услышала знакомый мужской голос:
– Прости меня, Елена. Я не мог удержаться, увидев этот инструмент. Столько чудных воспоминаний. Столько невыразимо идеальных сонат.
Адриан Немет вышел на середину панорамного вагончика и протянул мне скрипку.
Так вот, о каком придурке с аппаратурой говорили те двое парней! Но зачем он едет на этом поезде? Они с Ночными Шутами уже прошли отбор, и с ними мы теперь встретимся не раньше финала. Если они, конечно, пройдут в него.
Хотя кого я обманываю? Эти пройдут. А вот мы не факт, что дальше следующего этапа окажемся. Последняя репетиция у нас была просто катастрофой, Винни лучше поможет Сиренам, чем время с нами проведёт. Уже вон стемнело, а он до сих пор меня не хватился.
– Что я тут делаю? – Я откинула плед и слезла с сидения.
– Я услышал шум внизу, думал, кто-то пришёл шпионить за моей репетицией. Но нашёл тебя. Ты бредила, пела что-то себе под нос. Я отнёс тебя сюда. Винсент загонял перед выступлением?
– Ничего я не шпионила! – быстро возразила ему, а то подумает ещё, что я на самом деле следила за ним, а это не так. – Мне просто хотелось посмотреть на виадук, но, кажется, я все проспала. Спасибо, что не бросил там, видимо, я правда устала.
Немет бросил взгляд в окно, а затем улыбнулся каким-то своим мыслям:
– Не пропустила. Мы скоро к нему подъедем. И часто у тебя такое? – спросил он, намекая на моё необычное состояние.
Я вздохнула:
– Последнее время все чаще.
Надеюсь, во время выступления я не грохнусь в обморок прямо на сцене, это было бы очень некстати.
– Значит, ты возвращаешься?
Я даже вздрогнула:
– Всмысле?
– Твоя память. Процесс запущен, и его уже не остановить. Волнуешься?
Он говорил так мягко, словно мой лечащий врач, и я действительно волновалась, хотя уже давно пора привыкнуть, что все вокруг обо мне знают больше, чем я сама: папа, дядя, Винсент, Вивиан, Виктория, Флориан. Проще назвать тех, кто не в курсе, что я себе голову вычистила от нужного и ненужного.
– Волнуюсь, что всем всё известно и только я в неведении. Получается, кто угодно можно прикончить меня, раскрыв мне правду о моём прошлом.
– Знают только те, кому ты небезразлична, Елена. Или лучше говорить Нана?
У меня в груди стало предательски тепло, а сердце заколотилось с новой силой. После того холода, которым Винсент весь день меня одаривал, это простое “Нана” стала чем-то волшебным. Мне нравится, мне приятно сейчас. И Немет смотрит так тепло. У нас с ним тоже какая-то история? Он так и сказал небезразлична. Мне хорошо и одновременно ужасно, словно мы с Винни местами поменялись, и прямо сейчас это я ему изменяю. А он-то просто помогает студентам из нашей академии.