Мой талантливый враг 2
Шрифт:
Винсент
– Ты слишком сильно ее опекаешь. В какой-то момент она устанет от твоей заботы и сбежит, Винсент. Дай ей больше личного пространства.
В отношениях я более чем новичок. За всю мою жизнь у меня они были одни и с одним человеком. Был ли я всегда слишком навязчивым со своей любовью?
– А ещё это глупое “Нана”. Не думаю, что Лене приятно, когда ты так ее называешь, – продолжала Виктория.
– Да? Почему? Мне казалось, ей нравится. Я с детства так её зову.
– Но она уже и не ребёнок, Винсент. Она молодая женщина.
Вики оказалась единственной, с кем мне было легко обсуждать мои сумбурные чувства. Виви над этим только поржет. Нана не поймет, да и не могу я ей открыться по понятным причинам. Марко и Ласло… даже представить стрёмно, что я буду говорить с ними о своих проблемах и просить совета! Ещё есть отец, который был бы счастлив тоже стереть моё существование из своей памяти. В итоге у меня оставались только песни и Виктория. К счастью, наш неловкий момент не испортил этой дружбы. Мне до сих пор паршиво, что я дал слабину и поцеловал её. В какой-то момент я просто устал. После очередного провала в хосписе я хотел сдаться, отпустить Нану, позволить ей жить в придуманном мире и оставить любые попытки сблизиться. Так было проще. Быть с Викторией тоже показалось мне проще. После всего я просто не хотел больше надеяться и ждать.
– Никогда не целовалась с парнем, у которого пирсинг, – только и сказала тогда Вики, а на меня словно ведро холодной воды вылили.
Я в полной мере осознал, что совершил ошибку. Так говорила Нана. В прошлом мы с ней оба были слишком смущены, чтобы стать парой. Мы отпускали друг другу глупые намёки, ходили вокруг да около, не решаясь признаться.
Тот особенный день навечно врезался в мою память, и никакая магия не отнимет его у меня.
– Ты видел? Ты это видел? – Нана звала меня осипшим, пытаясь перекричать музыку.
– Что я видел? – спросил её.
Мне было плевать на концерт, я смотрел только на мою Нану, а ей нравилось здесь, отдаваться музыке и царящему здесь драйву. Она вскидывала вверх руки, прыгала и наслаждалась рваными ритмами, которые извлекала местная рок-группа. Надо было следить, чтобы мою принцессу не утянуло в толпу к потным парням, которые месились почти у самой сцены и могли легко заехать ей локтем.
– У него кольцо в губе. У вокалиста. Представляешь? Как же он ест? И как… как он целуется?
Последний вопрос заставил ее смутиться и прижать ладони ко рту.
– Не знаю. Это надо пробовать.
В тот же миг в моей голове засела эта глупая идея. Найти мастера было несложно. Сложнее было показаться Нане на глаза с этим новым приобретением. Это сейчас я ничего не боюсь и могу признаваться ей в любви в текстах своих песен. Тогда же я едва ли был в состоянии хоть слово сказать о своих чувствах. Моей надеждой было, что она сама догадается и примет меня, ответит на них, попробует, какой же на вкус поцелуй с парнем, у которого проколота губа и прострелено сердце.
Не зря я прозвал ее принцессой-зубрилкой, она всегда была и остаётся умной и догадливой девочкой. Конечно, Нана поняла мой отчаянный намёк, а мне в жизни никогда не было так сладко и больно, как в тот миг, когда её губы коснулись металла и саднящей припухлости. Строки сами собой начали слагаться в моей голове, и я раз и навсегда убедился, что мне никто больше не нужен, кроме неё. Когда я понял, что Нана теперь точно моя, то уже не сдерживался, целовал ее так жадно, что после нам обоим потребовалось время отдышаться и прийти в себя. А потом мы пошли за льдом, потому что губа у меня начала синеть и опухать.
Конец ознакомительного фрагмента.