Мой тёмный бывший, или Фиктивный муж для попаданки
Шрифт:
– Прошу, сгинь. – Я вновь повернулась к Орфу.
Он непонимающе навострил уши.
– Ты же её напугаешь! – Страж внимательно проследил за взмахом моей руки, направленным в сторону двери. В отчаянии я прошипела: – Ну, хотя бы спрячься!
И это, как ни странно, возымело эффект! Орф отступил в тень между камином и стеной и внезапно – о чудо! – пропал. А что, так можно было?!
– Шерина Адель, – облегчённо воскликнула горничная Эмбер, когда ей наконец разрешено было войти. – Как вы себя чувствуете?
Она бодро пронесла через гостиную поднос с чайником, из носика которого блаженно тянуло ароматом, похожим на кофейный, и опустила его на стол. Рядом с блестящей чашкой лежала аккуратно сложенная газета. Похоже, её мне полагалось прочитать.
Ну что ж, пора забыть смартфон и бесконечный скроллинг ненужных новостей. Только бумага и типографская краска – только хардкор.
Пока служанка причёсывала меня, я принялась листать таблоиды, и первый заголовок, который попался мне на странице светский новостей, – “Наследница графа Вайтвинна. Действительно родственница или самозванка?”
Что-что?! Это у них так принято? Раздувать интриги из ничего?
Я недоуменно обернулась к Эмбер, а она только развела руками. Мол, что поделать, такова судьба наследницы.
– Вокруг графа Вайтвинна тоже ходило много слухов, – пояснила она. – Он был довольно загадочной личностью для тех, кто плохо его знал. Видимо, теперь это перекинулось на вас.
Закипая от наглости местных журналистов, я быстро пробежалась взглядом по строчкам. Настроение сразу испортилось. Местное общество явно было недовольно моим появлением, а газетчики с удовольствием принялись мусолить мгновенно возникшие вокруг моей персоны сплетни. Никаких доказательств, только переливание из пустого в порожнее.
Окончательно психанув, я отложила газету и решила, что сегодня больше не буду к ней возвращаться.
И ещё до того, как мои сборы к завтраку закончились, в дверь снова постучали. Я мысленно попросила пощады.
– Вам доставка! – сообщил лакей.
Надо же! Доставка, прямо как в земном мире! Камеристка открыла дверь, и в комнату вплыл огромный букет на человеческих ногах. Лакей с трудом выглянул из-за него и страдающе уточнил:
– Куда ставить?
Поначалу я даже растерялась, а затем махнула в сторону стола.
– Туда!
Камеристка спешно наполнила вазу, и гигантский букет торжественно водрузили на подходящее место. Не то чтобы я любила столь широкие и – что немаловажно! – демонстративные жесты, но сейчас была впечатлена. Букет был немного разношёрстным, состоял из множества почти неизвестных мне цветов и пах просто сумасшедше, будто на него пролили флакон духов.
И кто же это у нас расстарался?
Я осмотрела букет и скоро наткнулась на небольшой, подписанный незнакомым мне вензелем конверт. В записке, которая лежала внутри, была всего одна фраза: “С возвращением в Наскаит, Адель!” Инициалы ниже были уже не такими витиеватыми – Д.Б. Несколько секунд я пыталась сообразить, кто это, а затем вспомнила вчерашнюю встречу в Регистрационной Канцелярии. Демьян? Или как теперь его зовут по-местному – Дамиан.
С одной стороны, неожиданно, а с другой – Дерик предупреждал меня, что старый знакомый по учёбе сразу же бросится наводить обо мне справки и явно попытается напроситься на ещё одну встречу. Похоже, это первый звоночек о том, что так всё и будет.
И пока что я не могла определиться, как стоит к этому отнестись – настороженно или благосклонно. Сразу порушить все связи в Наскаите было бы неосмотрительно. Главное – не проворонить тот момент, когда общение с мужчиной может свернуть не туда.
Придя к такому выводу, я отложила записку на стол и, ещё раз принюхавшись к букету, решила, что он, пожалуй, пахнет слишком навязчиво. Надо бы к вечеру убрать его в другую комнату, иначе у меня просто разболится голова. А пока пускай стоит и ароматизирует воздух.
После завтрака я отправилась осматривать прилегающие к поместью дедушки владения. Доугард стоял почти на самой окраине Триура, и за ним простирался не только сад, но ещё и луг, который пересекало несколько присыпанных гравием дорожек. Одна вела к конюшням, другая – в лабораторию, которая находилась в отдельном флигеле, а третья – прямиком во вторую часть сада, где, как мне подсказал Бишоп, стояли семейные склепы Вайтвиннов.
Туда я и отправилась, чтобы навестить дедушку. Дворецкий хотел меня проводить, но я отказалась: пора учиться ориентироваться в Доугарде самой. Дорогу в сад нашла без труда, и, когда вошла под сень густо растущих деревьев, меня окутало сумрачной прохладой. Склепы показались почти сразу: какие-то очень старые и большие, рассчитанные на несколько человек, другие поменьше. На всех висели таблички с именами, которые я никогда в своей жизни не слышала. Получается, все они были моими предками, и вдруг стало стыдно, что мне ничего о них не известно. Надо бы обязательно изучить историю рода – наверняка в документах Ройера Вайтвинна найдётся что-то подобное.
Наконец я добралась и до его усыпальницы, вошла, слегка приоткрыв тяжёлую дверь, и остановилась перед каменным саркофагом. Сказать было нечего, но теперь отчего-то мне стало жаль, что наше быстрое знакомство не выросло хоть в какую-то родственную связь. Может, Ройер дал бы мне пару дельных советов и провала на экзаменах не случилось бы?
Я неспешно подошла, отчего-то чувствуя неловкость, будто в этот самый миг кто-то за мной наблюдал. Положила на крышку саркофага нарочно срезанные в саду цветы и сделала пару шагов назад. Несколько минут я просто стояла, глядя перед собой, в мутное, едва пропускающее свет окно, а затем почувствовала, что медальон на моей шее словно бы стал тяжелее, а цепочка ощутимо врезалась в кожу.
Я схватилась за него и отдёрнула руку, потому что её прошило разрядом, от которого на пару секунд онемели пальцы. Ещё этого не хватало! Чтобы собственный кулон нападал на меня! Однако в этот же миг мне пришла мысль, что при малейшей опасности явился бы Орф, правда, не понятно, чем он смог бы помочь мне конкретно в этой ситуации.
И пока я размышляла об этом, медальон снова стал почти невесомым, прикоснулась к нему – и ничего. Как будто показалось!
Честно говоря, мне резко захотелось прожить хоть один день спокойно. Чтобы никто на меня не нападал, не бил током и не переносил на другую часть города. Немного отойдя от шока, я попрощалась с дедушкой и покинула склеп, дав себе обещание время от времени навещать его. Всё-таки, несмотря на своё влияние, Ройер был одинок: у него не осталось ни детей, ни каких-то близких родственников. Говорят, он даже ни разу не был женат!