Мой Темный Квартет
Шрифт:
– Он должен приехать, но он был в Италии, а там какая-то проблема с самолетами, и он может опоздать, – брюнетка кивнула и, возобновив разговор с Люси, принялась за салат.
Прошел час. Мы все обсуждали последние новости, фильмы, книги, в общем, вели себя абсолютно непринужденно, но я то и дело смотрел на часы. Я волновался за Брайана. А что, если какая-то проблема? Что, если что-то не так? Ему бы уже пора приехать... Ловя взгляды близнецов, я понимаю, что не единственный сижу на иголках. Не смотря на то, что метки не горят уже четыре года, испуг и болезненное ожидание все еще живы, от них, к сожалению, так быстро не отделаться.
Сославшись на туалет,
Только бы все было хорошо.
***
Наконец, уже в начале пятого открывается дверь. Только потом я понял, что она была не заперта. Мы все как один замираем и выскакиваем в холл. На нас, привычно ухмыляясь, смотрит Брайан: синяя растянутая футболка, бледно-голубые стёртые до дыр джинсы и белые кроссовки; в руках – букет белых лилий и сверток, завернутый в праздничную бумагу. Его волосы все в таком же диком беспорядке, глаза такие же шоколадные, а улыбка такая же кривая.
– Кто меня тут звал?, – с улыбкой осведомляется он, и близнецы фактически влетают в него, едва не лишая равновесия. Парень хохочет и в ответ обнимает друзей. Потом легко целует в висок Люси, поздравляя, и подходит ко мне. Я широко улыбаюсь и раскрываю руки, позволяя обнять себя. Я всегда волновался за него, даже когда он перестал быть ребенком, не смотря на то, что он старше меня. Я замечаю, что у него проступает щетина – видимо, он давно не брился – и голос его охрипший как во время болезни. Брюнет всовывает мне в руки сверток, – только не радуйся слишком громко, – ухмыляется он, и я снимаю обертку, читая название:
<Я мечтаю ухватить комету...
Стихи Алана Хандерсона>
Я чувствую, что задыхаюсь, листая страницы. Вот стихотворение о дружбе, вот о школе, об одиночестве, любви.
– Откуда?.., – все, что могу выдавить. Брайан улыбается, довольный.
– Я нашел все твои сайты, псевдонимы, все наброски, которые ты выкидывал, и заказал тебе экземпляр. Какой никакой, а всеж-таки подарок.
– Бог мой, Брайан... Ты просто, – я снова смотрю ему в глаза, радуясь, что мы снова встретились.
– Это чудесный подарок, – подает голос Лекс. В ее глазах стоят слезы, и она вся прямо светится от гордости. Брайан смотрит на нее как в первый раз, точно не заметив сразу.
– Принцесса? А это тебе, – он протягивает ей букет.
– Спасибо, – улыбается она, кладет цветы на ближайший стол и шагает к нему, – иди сюда, – и она виснет у него на шее как ребенок. Как младшая сестра на брате, вернувшемся с войны. Брюнет обнимает ее за плечи и качает, – Брай... Мы так за тебя волновались...
– Да чё мне сделается-то?, – он ставит ее на ноги и оглядывает нас всех, – если честно, я дьявольски голоден. Надеюсь, здесь есть что-то невегетарианское.
И вот только теперь, наконец, мы смогли полностью расслабиться. Мы забыли про время, про дела, про сон; мы просто сидели и разговаривали часами обо всем, что произошло за эти года, что мы не виделись: об отношениях, работе, проблемах, местах, увлечениях...
Чак рассказал, как он познакомился с Люси, ему не нужно было говорить о своих чувствах – мы буквально чувствовали их в воздухе, в том, как он порой касался ее волос, плеча, руки, как бросал на нее ласковые взгляды, как каждые пять минут осведомлялся о ее самочувствии. Люси же тоже смотрела на него с обожанием, ее глаза радостно сверкали всякий раз, как их пальцы соприкасались.
Я был рад, что Чак нашел свою половинку, ведь у него одна всегда могла быть только одна и навсегда. Люси вполне подходит.
Я смеялся над Айзеком, который остался все тем же безбашенным клоуном, который даже в свои 25 шутил и не смущался возраста. Правда, я бы хотел, чтобы он нашел свою половинку, но, может быть, он просто еще недорос до настоящих отношений.
Каждую свободную секунду я смотрел на Алексис, на то, как она реагирует на шутки, как удивляется и грустит, когда необходимо, как восклицает порой... Просто как она живет. Она очень общительная, и я понимаю, что встречаясь со мной, она лишает себя некоторого общения с друзьями, так как я предпочитаю находиться в одиночестве. Но она ни на грамм не выказывает свое неудовольствие, она кажется счастливой. И за это мое чувство становится еще сильнее. Порой, я даже боюсь его силы, но не согласился бы ни за что оставить ее.
Единственное, что немного омрачало мое веселье, это Брайан. Он смеялся, шутил, рассказывал разные истории... Казалось, что все хорошо, но я все больше и больше отмечал изменения в нем. Кроме щетины и хрипоты, изменилось его лицо: оно осунулось и побледнело, хотя он жил практически на пляже; нервозность: его руки ни на секунду не могли замереть, то теребя край футболки, то скатерть, то вилку; его одежда перестала быть идеальной и ухоженной, она была штопанной, кое-где в дырку и основательно стертой. Но все это меркло рядом с его глазами. Нет, они так и были цвета плавленого шоколада; нет, они смеялись вместе с ним, но... они были пустыми, насыщенный цвет мерк и бледнел, превращаясь в тусклый серый, а внутри была дыра, пустота без эмоций и чувств. Создавалось впечатление, что это манекен, который умеет двигаться и говорить, но внутри нет души.
Но даже несмотря на эти мои наблюдения, все проходило великолепно. Впервые спустя долгое время мы все собрались вместе, вся наша четверка, пусть вместе с партнершами, но они только помогали, ведь Лекс – эта наше сердце, она всегда была нашим клеем, нашем центром, а Люси – она любовь Чака, и, значит, и мы любим ее.
В какой-то момент Чак спохватился:
– Мы же собрались, чтобы отпраздновать вашу годовщину!
– Да, но мы и так хорошо проводим время, – я улыбнулся, когда Алексис положила голову мне на плечо. Я немного смущался, так как если бы мы решили обсуждать годовщину, то мне бы пришлось говорить, а я так и не справился с собой. Говорить перед людьми – пусть даже друзьями – это было выше моих сил.
– Ну нет, – покачал головой Чак, – празднуем так празднуем, – он встал и поднял бокал, – я много бодать не люблю, так что скажу быстро: вы потрясающие. Я никогда не видео такую потрясающую пару. И я дико рад за вас и надеюсь, что четырьмя годами ваши отношения не ограничатся. За вас!, – мы выпили, а Лекс чмокнула парня в щеку. Усмехаясь поднялся Айзек.
– Я вообще не умею говорить тосты. К тому же я сейчас дико пьян, так что..., – он громко икнул, и мы засмеялись. Близнец поднял палец, призывая к молчанию, – но я скажу все-таки пару слов. Итак... Кхе, – звучно откашлялся он, – я до сих пор в шоке, что наша дерзкая, красивая и сексуаль...ик...ная Ли выбрала тебя, дорогой мой Алинч...Ик! Но раз так – так так. Это ее выбор и он, возможно, даже правильный, ведь ты отмен...ик...ный пацан, хоть и ик! ботан. За тебя! То еееесть – за вас!, – мы чокнулись, и я замер, готовясь к худшему, ведь следующим должен быть Брайан, но он сказал меньше всех: он просто поздравил нас, сказал, что рад и, извинившись, отошел в туалет. Понимая, что пришла моя очередь, я встал на дрожащие ноги и, держа бокал, надеясь, что не выроню его.