Мой тихий ужас

Прай Кэрри

– Решил, что танцевать куда проще, чем размахивать кулаками?

Будто приняв вызов, Тихон подошёл ближе и наклонился.

– Хватайся, – сказал он, проработав шею. – Докажи мне, что я ошибаюсь.

Немного помешкав, я сбросила кеды, взялась за сильные плечи, как за опору, а после крепко обхватила его шею. Мои бездвижные ступни касались его кроссовок. Тихон держал меня за талию, оставляя наши взгляды на одном уровне. Жар ударил в голову от внезапной близости с тем, кого ещё вчера не хотелось вычеркнуть из жизни.

– Приказывай, маэстро, –

хохотнул он. – Но помни, это ты в моих руках.

Я не смогла сдержать улыбку, за что сразу же себя поругала.

– Представь, что где-то там играет Крис Исаак с своей знаменитой «Wicked Game» и… просто импровизируй.

– Не знаю, кто он, но звучит как провокация.

И пусть Райский двигался медленно и был заложником «сложной» партнёрши, он всё же старался превратить нелепые шаги в танец. Отчасти у него получилось. Я же корила себя за то, что ненамеренно увлекла себя в ловушку. Мне вдруг показалось, что в этих руках я могу провести больше, чем один вечер.

Он не жалел меня. Не считал отличной от других. И это был тот редкий случай, когда равнодушие подкупало. Холодный цвет глаз, родинка, бледные губы – по ступенькам спускался мой взгляд…

– Сдаюсь, – покорилась я, вырвавшись из мыслей, которые ненароком пугали.

Улыбка Тихона стала шире.

– Что и требовалось доказать.

– Да, ты прав. Беру свои слова обратно. Ты хороший танцор, перспективный боец и просто ужасный сын. Все золотые медали достаются тебе.

Смирившись с поражением, я всё ждала, когда Райский вернёт меня на место, но он шелохнулся. Нет ничего хуже, когда даже самые крохотные желания тебе неподвластны и зависят от кого-то другого.

– Твоя травма плёвая, – сказал парень, крепче сжав талию. – Мне многое пришлось повидать, участвуя в боях. И ты могла бы добиться больших результатов, если бы не тратила время на сочувствие к самой себе.

– Ты не на моём месте и никогда меня не поймёшь.

– Я никогда не буду на твоём месте, – отрезал он. – Мы слишком разные, чтобы проводить параллели. Но я могу это изменить. Несколько тренировок и вспомнишь, что такое твёрдость под ногами.

Оценить сказанное трезво не удалось. Слишком близок был контакт.

– Зачем тебе помогать мне? – в полголоса проговорила я.

– Правильнее спросить: «Когда мы начнём тренировку и чем я буду обязана?».

– А если я откажусь?

– Попробуй, – хмыкнул он.

И снова эта улыбка, которая спровоцировала ответить взаимностью. Тихон был вполне сносным собеседником, когда не видел в тебе меркантильную лгунью.

– А чем вы тут занимаетесь? – спросил Арс, появившись из тени. Он жевал шоколадный батончик и удивленно хлопал ресницами.

– Бисероплетением, – бросил Тихон, усадив меня обратно. – Тантрическая техника. Я одолжу тебе пособие, когда научишься читать.

Будто подметив нечто интимное, Арс вприпрыжку подскочил ко мне.

– Осторожно, Соня. В период полнолуния он не такой милый.

– Так же оскверняет клумбы? – посмеялась я, и Тихон меня поддержал.

Этот факт задел Арса.

– С каких пор вы спелись? Я взволнован, правда. Сегодня он посмеялся над твоей шуткой, а завтра попросит отрастить грудь? Кукиш...

Выбросив батончик, парень ринулся к Тихону.

– Плохи дела, брат, – прошептал он громче, чем ему хотелось. – Ты видел лицо Джонни Деппа после развода? Он был расстроен. А всё потому, что его девица потребовала половину имущества. Знаешь, порой тебе конфетой неохота делиться, а тут целое состояние Райских. А ведь вы знакомы всего месяц.

– Арс…

– Нет, ты послушай. Вы могли бы встретиться будучи простаками, а после разделить нажитое пополам. Но у тебя уже было состояние, когда вы встретились. И что-то мне подсказывает, что она об этом знала. Ты сказал ей: «Привет, я Тихон Райский!», а она «Я знаю кто ты, мудак!». Потом вы поженитесь, ни черта не выйдет, а она потребует половину. Так и будет, брат… но только не со мной.

2.10

Не ощущать себя было ужасно.

Но больше испугало то, что я испытала к тебе.

Впервые признания Софии не отдаются холодом, а греют тёплыми воспоминаниями. Я потерял счёт дней, всё больше проникаясь в текст.

Привет. Это я. Твоя София.

Теперь я имею полное право так говорить.

Или ты считаешь иначе?

Зная часть истории наперёд, я выключаю компьютер. Не готов вникать в то, что наверняка закружит с новой силой. Мне нужно время, чтобы набраться духа.

Сам того не заметил, когда поменялся с ней местами. Теперь София задевала слабые места, подобно мстительной особе: игралась, насмехалась, злила, медленно и верно сводила с ума.

Когда гаснет свет, тень смиренно исчезает вслед за ним…

Покинув дом, я направляюсь в тренировочный амбар. И пусть мне там больше не место, желание сбросить пар доминирует.

Казалось, что покончить с письмом было легче простого, но на деле оказалось иначе. Я был слаб перед ним. Проигрывал каждой новой строчке.

Надежда побыть одному рушиться с треском, когда я замечаю Арса. Он сидит на полу и хлещет виски, бросая фантики на беговую дорожку.

– Почему-то я не удивлён, – морщится Арс, не оборачиваясь. – Твоя способность рушить счастливые моменты… феноменальна.

Я подхожу ближе, ломая очередь из пустых стаканов.

– Не похоже, чтобы ты был счастлив. Выглядишь паршиво.

– И даже сейчас я симпатичнее тебя…

В попытке встать Арс падает обратно на пол. Парень изрядно пьян и едва отдаёт отчёт своим действиям. Я вижу кровавые ссадины на его костяшках, а после замечаю вмятины в гипсокартоне. Он проиграл амбару.