Мой верный страж
Шрифт:
– Кстати, Алик, – он часто произносил Аликино имя на такой вот мальчишеский манер: то ли дразнил, то ли намекал на своё истинное к ней отношение. – Встретил на лестнице твою маму. Она тоже уже домой пришла.
Алика стрельнула в Артура обиженным колючим взглядом.
– И чего ты раньше не сказал?
Милкин брат улыбнулся с ехидцей.
– Да я уже настолько привык, что ты у нас постоянно столуешься. Мне теперь без твоего прекрасного личика напротив и милого щебетанья и кусок в горло не лезет.
Алика хмыкнула.
– Ну
Артур скорчил трагическую физиономию, обратился к матери, едва сдерживая жалобную дрожь в голосе:
– Мам, наша бесконечно мудрая Алика считает меня глупым. Как жить дальше?
– Да ладно, не переживай. Чем меньше мыслей, тем больше счастья. – успокоила парня Алика, поднялась с места, подхватила свои тарелку и вилку, направилась к мойке.
Мудрая – так мудрая. Ещё и воспитанная.
– Тётя Таня, спасибо! Всё как всегда очень вкусно. Ну я пойду. – Просигналила Артуру многозначительным взглядом искоса, вскинув брови, махнула ручкой Милке. – До свидания!
Поймала вполоборота ответные «пока», «счастливо» и «до завтрашнего ужина».
Глава 2. Персонаж второго плана
Дома Алика сразу прошла в свою комнату. Заходить в другую – никакого смысла. Но Алика и не жаловалась. Как она недавно говорила Милке: «Моя жизнь – мой выбор!». Сама так решила, и возражений не приняла. Да ей не особо и возражали.
В комнате нет никого, кроме навязчивых существ, никогда не позволяющих полностью насладиться тишиной и одиночеством. В подобной обстановке они, наоборот, обретают огромную силу. Это мысли.
Усложняются, сплетаются, разрастаются во вселенское дерево, которое уходит корнями далеко вглубь, а ветвями пронзает бесконечную высоту, тянется, тянется, тянется. Одни ветки такие миленькие, покрыты нежными зелёными листиками и яркими цветочками, другие – ещё в нераскрывшихся почках смутных предположений и ожиданий, третьи – изломанные, корявые, мрачные.
Да ну их!
Алика засела за уроки, но до конца учебного года осталось всего полторы недели и почти ничего не задали. Тогда она скачала парочку пробных экзаменационных вариантов по математике, собралась порешать.
ЕГЭ она сдаст собственными силами, без всяких там вспомогательных средств. Вопрос чести и самоуважения. Тем более с математикой у Алики всё отлично. Особенно с геометрией. Да и с русским – ноль проблем.
В школе тоже удивились, что она ограничилась только обязательными предметами, охали-ахали: «Такая способная девочка, а без будущего!». Прорабатывали, уговаривали, вызывали маму и еще больше удивились, когда и та произнесла в ответ на все разумные доводы: «Это её жизнь и её выбор. Разве правильно поступать в вуз только потому, что так положено и вроде бы выгодно для дальнейшей жизни, хотя точно ещё не знаешь, чем бы хотел заниматься? Ей всего семнадцать. Она имеет
Только найдёт ли? Хоть когда-нибудь.
«Способная, а без будущего» – в самую точку. Не догадываясь об истинной сути, но так правдиво.
У Алики даже в мелочах не складывается.
Она отодвинула тетрадь с недоделанным уравнением. Сдалась. Не математике, а мыслям.
Радуйтесь, растите. Этой ветке тоже разрешается – надломленной, с надписью на одиноко трепещущем пожухлом листочке «Дима».
Да-да, тот самый, о котором одновременно хотела и боялась говорить Милка.
Вообще-то Алику с ним гораздо больше всего связывало. Она два года учились в одном классе, и именно с ним с первым она познакомилась в новой школе.
На медосмотр перед началом учебного года со своими одноклассниками Алика не попала – не знала, что тут так заведено. Или знала, но забыла, потому что когда приносила документы, пропустила мимо ушей. А потом ей позвонила классный руководитель, справилась, почему Алика не явилась, и велела подходить тридцать первого – в день, выделенный специально для всех опоздавших.
Алика подошла, и прямо в дверях школы столкнулась с парнем. Ещё даже не успела разглядеть его толком, а он уже сам спросил:
– Тоже на медосмотр?
– Угу, – кивнула Алика.
Парень скользнул по ней взглядом, оценивающим, но совсем не обидным, и сразу объяснил свой досужий интерес:
– А я тебя раньше никогда не видел. Ты что, новенькая?
Алика выдала второе скромное короткое «угу». Не потому что робела или под впечатлением от случайной, но приятной встречи частично лишилась дара речи. Просто привыкла с незнакомыми людьми вести себя настороженно и немногословно.
– И в каком классе будешь?
– В десятом «А».
– Серьёзно? – парень улыбнулся. – Я там же.
И сразу представился. Им же в любом случае знакомиться.
Его звали Дима. Если бы Алика тогда не столкнулась с ним один на один, возможно, позже и внимания бы на него совсем не обратила. Он обыкновенный: стройный, худощавый, симпатичный. Глаза серые, волосы русые. Достаточно умный, общительный, в меру юморной. Ничего выдающегося, но Алика впечатлилась. Потому что в сердце было вакантно место особенного мальчика, и Дима его занял. По праву первого встречного.
Какой-то запредельной страстью Алика не воспылала, попыток перевести быстро сложившиеся приятельские отношения в более значимые сама не предпринимала. А от Димы – ну, наверное, ждала всё-таки. Весь десятый класс и почти весь одиннадцатый. Поэтому и разволновалась до вспотевших ладоней, когда он произнёс, непривычно смущаясь:
– Слушай, Алика, у меня к тебе разговор.
Раньше он не спрашивал у неё разрешения, сразу начинал трепать. Вот Алика и поняла сразу, что предстоит нечто исключительное, и для полного комплекта к вспотевшим ладоням едва не зарделась стыдливым румянцем.