Мой выбор

Чередий Галина Валентиновна

Само собой, никого хоть отдаленно похожего на осененную благодатью источать волшебство вокруг не обнаружилось. Я еще раз напрягся, стремясь уловить следы маны, но они рассеялись окончательно. А может, их и не было вовсе? Откуда бы? Просто я так тосковал по всем прежним ощущениям, что, позволив себе лишь самую малость позавидовать веселью, какое ждет ночью Рунта, сам себя и наказал, вообразив и вспомнив.

Побратим что-то сказал или спросил, и я буркнул в ответ не думая. К Рунту прилипла очередная провонявшая похотью подавальщица, разогнав своим вторжением и приторным голосом и отзвуки посетившего меня морока. Мое раздражение было таким внезапным и острым, что я прогнал ее, чего

не позволял себе никогда, как бы они ни досаждали своей прилипчивостью. Последнее дело – злиться на женщину. Жизнь меня научила. Просто, при всей болезненности от разочарования и невозможности, то секундное очарование и пробуждение, пусть и призрачное, на краткий миг дракона были настолько сладостными, что отпускать это состояние было бесконечно жаль. Ведь повторения подобного мне ждать возможно годы и годы.

– Добрый вечер, уважаемые крашеры, – раздался у нашего стола тихий хрипловатый голос нашей подавальщицы, и на этот раз меня накрыло с такой интенсивностью, что на мгновение почудилось – я взорвался изнутри.

Я не слышал больше ни слова, сказанного этой одетой непонятно во что женщиной. Я вдыхал и вдыхал, давясь и захлебываясь все новыми волнами чистейших эманаций. Она реально излучала ману! Не много, но, однако же, и этой малости моему дичайше изголодавшемуся по такому наслаждению сознанию хватило для потери адекватности. А еще тут же накрыло озарением: она подавальщица у Дишки, а все они продавали себя. А значит, я могу, могу получить ее, лишь заплатив! Испытать, пусть и на краткие часы, яростно желаемое удовольствие, вспомнить, каково на вкус настоящее соединение плоти, усиливаемое стократно слиянием магий. И это всего лишь за горсть монет. Которые я моментально и грохнул на стол перед девушкой. Не видя лица, не разбирая, как сложена – плевать на все! Загреб без счета в кошеле и грохнул, потребовав ее наверх немедленно. И даже не сразу сообразил, что мой побратим сделал то же самое, лишь на долю секунды позже меня. Мой гнев вскипел, хоть разум и взывал к адекватности. Уж не спорить из-за девки я собрался с ним? С тем, кому обязан не раз жизнью и запросто готов отдавать свою? Это же Рунт, мне надо просто открыть свой ришев рот и сказать, что мне нужна именно эта, и он, не сомневаюсь ни секунды, возьмет для своих утех другую.

Но шустрая подавальщица решила все за нас. Она стремительно сгребла монеты со стола и унеслась в сторону кухни, оставив ошеломленно пялиться друг на друга.

– Ну что, как девку делить будем? – насмешливо подмигнул мне побратим. – Ты какую половину предпочитаешь? Или повертим всласть?

– Наверху поговорим, – огрызнулся я, не собираясь обсуждать такое при свидетелях, тем более в зал таверны как раз ввалилась компания из шести имперских канияров и еще какого-то ряженого пугала из расы пониров, что с заносчивым и брезгливым видом пырил свои зенки на все и визгливо потребовал самого хозяина.

– Эй, Рэй, да бери ее себе, коли приглянулась, – сказал мне в спину побратим, когда мы уже поднялись по лестнице и пошли к моей комнате. – Мне только от любопытства бы не порваться чем. И это… оставь мне на разок или хоть на голую глянуть, если совсем укатаешь. Не бывало еще такого, чтобы я проспорил же! Пять монет жирно этому Анике будет!

Мы вошли в комнату, и я сразу принялся расшнуровывать кожаный дорожный доспех. Похоть уже свернула нутро, люто вгрызаясь чуть не в кости, припоминая мне о каждом дне воздержания и невозможности получить желаемое.

– Эка тебя разбирает, – хохотнул Рунт, изумленно приподняв бровь. – Мужик, ты в порядке? Лица на тебе нет. Неужто так девка понравилась? Ее же и не рассмотреть толком бы…

– Мне плевать! – огрызнулся я, и именно в этот момент в дверь тихо скользнула та самая подавальщица.

– Ха, а мне даже пожрать из твоих рук не перепадет? – фыркнул Рунт, заметив, что она с пустыми руками. Ни подноса с плошками, ни кувшина.

Мне же было наплевать, я пошел на нее, погружаясь с каждым шагом в предвкушение эйфории, словно в идеально теплую воду.

– Уважаемые крашеры Рунт и Рэй, я прошу прощения за то, что ввела вас в заблуждение там внизу, – затараторила девушка, прижавшись спиной к двери. Она тоже испытывает отвращение и страх ко мне? Распространяется на нее, человека, проклятие Лалинон? Хотя разве мне не безразлично? Она взяла мои деньги, сделка состоялась, и я возьму то, в чем так нуждаюсь. Возьму хоть как. – Мне просто нужно было необычайно срочно завладеть вашим вниманием.

– И это тебе удалось, – ухмыльнулся Рунт. – Так что давай-ка скидывай тряпки, нам не терпится глянуть, за что уплачено. А то столько разговоров вокруг о твоих тайных прелестях.

– Нет! – Кажется, если бы могла, она бы шарахнулась еще дальше, но некуда. За спиной дверь, и я навис над ней, едва сдерживая потребность изодрать тряпье и взять прямо так, стоя, на глазах у побратима. Первый раз. Коих будет много за эту ночь. – Послушайте, я не собираюсь с вами… э-эм… спать! И деньги все верну. Вы мне нужны как проводники!

– Чего? – опешил Рунт.

– Мне вас Адир посоветовал. Сказал, что вы лучшие, – снова зачастила она. – Мне очень-очень надо через Пустошь. Вот прямо сейчас! Нельзя мешкать ни одной лишней минуты! Я сама вам заплачу, у меня деньги есть, – и она суетливо полезла в торбу, висящую у нее на плече, которую я только и заметил. – Вот, я могу вам три цены против обычного заплатить, только давайте выходить прямо…

– Так! – рыкнул вмиг посуровевший Рунт. – А ну не тарахти! Начнем-ка с главного. Ты не собираешься никого из нас обслуживать?

– Нет конечно! Я к Дишке устроилась, чтобы вас дождаться и не пропустить. Адир сказал…

– Да в ришеву задницу этого Адира! Ты в своем уме? Деньги сначала взяла, а теперь «нет» говоришь? Разве не могла без этого всего подойти и спросить, возьмемся ли мы?

– Не могла. Мне нужно… без огласки. И вы взялись бы?

– Нет! И сейчас не возьмемся! – отрезал Рунт, внезапно озлившись сильнее, чем должен, на мой взгляд. Ладно бы еще я тут бесился, он-то чего? Эта не даст, зато другая любая – аж бегом. А я не бесился. Я внезапно увидел возможность. Получить больше, чем мог изначально. – Ишь ты удумала чего! Играется она с нами!

– Ты боишься меня? – перебил я побратима и бесцеремонно сдернул с ее головы дурацкий платок, закрывавший уродливой бахромой пол-лица. – Чувствуешь отвращение?

– Ой! – вскрикнула она от неожиданности, схватившись за рассыпавшиеся по плечам темные волосы и уставившись испуганно невероятно для человека большими глазищами с густо-синими радужками. – Что?

Позади меня шумно вдохнул Рунт, очевидно возмущаясь, что я влез. По поводу работы проводников всегда решал исключительно он. Мне до этого не было дела. Никогда прежде. Но не в этот раз.

– Боишься ли ты меня? – повторил я и, не сдержавшись, опустил голову к самому ее виску, не касаясь кожи, позволив себе поглотить лишь малую каплю маны. Своровать, не спрашивая. Не предупреждая, насколько много хочу взять после.

– Вы очень… – она сглотнула и чуть сдвинулась вбок от меня, нервно зыркая то в мою сторону, то на злющего Рунта. – Очень крупные мужчины. Это немного… пугает, само собой, уж извините. И суровые на вид. Но Адир сказал, что вы порядочные и ничего такого…

– Мы беремся! – перебил я ее, услышав в голосе все, что требовалось.