Мой жених из другого мира?
Шрифт:
— Нет, — коротко ответила она. — Гуннар специально дал задание своим спецам рассчитать максимально короткий путь.
— А собственно, куда именно мы летим? — поинтересовался Константин, с интересом разглядывая внутреннее насыщение афлая. Ах да, он же раньше подобного не видел.
— Туда, где среди лета вечная зима, — мрачно сказал я.
К Дому Стражей Гуннар мчался на машине. Все афлаи благополучно растащили подчинённые, поэтому пришлось вылавливать ближайшего сотрудника и использовать его транспорт.
Внутри скреблось
Гуннар вздохнул и стиснул зубы. Одна пропала, второй без сознаний, третий вообще неизвестно откуда взялся. Соседи с их дурацкими экспериментами, аномалии идиотские, Гринберг голодный…
Пришлось тихо ругнуться. Последнее было не из этой серии, но явно носило очень яркий и негативный оттенок. Стоило только машине остановиться, как Гуннар выскочил, коротко поблагодарив вынужденного побыть его водителем Стража, и быстро пошёл в здание. По пути столкнулся с начальниками аналитического отдела и химической лаборатории, с трудом перенес встречу с ними на следующий день и почти бегом помчался к медикам.
И надо же было едва не врезаться в Гринберга, который невозмутимо пережёвывал бутерброд с семгой и сыром.
Оценив в пару мгновений довольную физиономию медика и размер закуски, Гуннар понял, что всё не так плохо. Ибо оторвать от работы коллегу нереально, особенно если есть угроза для жизни его пациентов.
— Как Ворг? — кратко бросил он.
— Немного пришиблен, но вполне себе жив и даже здоров, — ответил Гринберг, вытягивая зубами кусочек рыбы с бутерброда. — Природа полученного удара чем-то и правда сродни электрическому току. Однако очень условно, вреда организму не причинило. Любопытно только, что состояние Видара можно классифицировать как эмоциональный шок. Как если бы… возьмём влюблённость или родительские чувства. То, что ты испытываешь при виде любимого создания, только увеличенное в несколько раз. Когда разум отключается, уступая место бушующим чувствам.
Всё это он выдал, ни разу не прервавшись на паузу и продолжая деловито осматривать бутерброд.
Гуннар понял, что окончательно потерял нить повествования.
— Ты хочешь сказать, что этим может ударить? — осторожно поинтересовался он, пытаясь сложить одно к другому.
Нет, чисто теоретически, конечно, не стоит недооценивать силу эмоций и ощущений. Они действительно имеют огромную силу: психологически себя можно довести так, что и некоторые физические раны отдыхают.
— Уж не знаю, что ударило, — вдруг показался из палаты мрачный Видар, — но сидеть тут я не собираюсь.
— Сколько надо будет, столько и просидишь, — занудно сообщил Гринберг. — А то и приковать могу.
Видар закатил глаза, а потом почти умоляюще посмотрел на начальника. Мол, хоть ты ему скажи!
Гуннар и рад был бы какое-то время подержать буйного волка здесь, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке, но мало ли что там сейчас происходит возле его дома. Видар словно понял, о чем речь.
— Мне передали, что аномалия исчезла, словно никогда и не было. Ни малейшего намека на нарушения. Только слабая нестабильность, как бывает во время входа шверга в пространство, но уже всё затягивается.
— Чудно-чудно, — кивнул Гуннар, сцепляя руки в замок. — Покажите мне теперь парня.
Видар и Гринберг почему-то переглянулись. Первый нахмурился, второй только чуть пожал плечами. А потом поманил Гуннара за собой.
Гуннар, честно говоря, не знал, кого ожидал увидеть. Поэтому и не знал, как реагировать, когда обнаружил в палате обычного паренька. Ему переслали снимки с места событий, но там нормально было не разглядеть. И правда, очень молодой. Худенький что тростинка. Бледный, на этом фоне очень сильно выделяются темные брови и ресницы. Чёрные пряди упали на высокий лоб, и почему-то захотелось протянуть руку и убрать их.
В юноше было нечто решительное и одновременно трогательное. Словно ему пришлось немало пережить, но ещё чуть-чуть — и он бы сломался.
— Он спит, — тихо сказал стоящий за плечом Гринберг. — Здоровью ничего не угрожает. Ссадины и синяки, конечно, сойдут не сразу, но это уже мелочь. Надо дождаться, когда придет в себя, и обо всём расспросить.
Гуннар медленно кивнул, потом обернулся. Увидел, что в дверях стоит Видар и хмуро смотрит на парня. Не подходит, но и будто не хочет уходить. И взгляд какой-то такой… будто усиленно намеревается вспомнить что-то важное, в чём лежащий на кровати парень играл важную роль.
— Тебе он точно не встречался ранее? — тихо спросил Гуннар.
Видар перевел на него немного рассеянный взгляд, потом отрицательно покачал головой.
— Нет, точно нет. Но при этом мне кажется, что я его откуда-то знаю.
— Ладно, на выход, — шикнул на обоих Гринберг. — Устроили тут «Угадай незнакомца». Очнется — сам всё расскажет.
Пришлось согласиться, хотя тон медика оставлял желать лучшего. Никакого уважения к начальству!
И только покинув крыло врачей и их пациентов, шагая рядом с молчаливым Видаром, Гуннар сообразил: мальчик похож на волка. Не внешне, а будто у них один внутренний стержень. Нечто такое, что объединяет совершенно разных людей. Но что?
Пока ответа не было. И как там Арне, выдрать ему все перья из хвоста?
Глава 17. У логова врага
Мои мысли нельзя было назвать радостными, однако всё ненужное беспокойство отошло на задний план. Я уже четко знал, как буду действовать. После свалившегося на голову приезда семьи Полины удалось взять себя в руки и спокойно поразмыслить. Изначально, конечно, я ёрзал на сидении и беспокойно смотрел в окно, так, что даже Сюрла не выдержала и шикнула на меня. Пришлось успокоиться. И даже невольно восхититься Константином, который внешне никак не проявлял своего волнения. Конечно, назвать его беззаботным никак нельзя, однако держался отец Полины очень хорошо.