Мой жизненный путь
Шрифт:
Когда я говорил, что в рамках Теософского общества можно найти людей, желающих получать на лекциях сообщения из духовного мира, то не следует подразумевать всех тех, кто тогда записывался в члены Общества.
Правда, многие из них вскоре выказали полное понимание моего рода духо-познания.
Однако большая часть членов Общества превратилась в фанатических приверженцев отдельных руководителей Теософского общества. Эти люди слепо верили догмам, изрекаемым этими действующими в сильно сектантском духе руководителями.
Эта сторона деятельности Теософского общества отталкивала меня своей тривиальностью и дилетантизмом. Только у английских теософов я находил внутреннее содержание, исходившее от
И такими людьми были в основном не члены Теософского общества, к которым принадлежали также Мария фон Сивере и я, но те, кто сердцем и умом со всей серьезностью стремился к духо-познанию.
Служившая отправной точкой работа в существовавшем тогда отделении Теософского общества составляла лишь часть нашей деятельности. Главным делом являлась организация открытых лекций, на которых я обращался к публике, не состоявшей в Теософском обществе и посещавшей мои лекции только ради их содержания.
Из этих людей, которые указанным образом знакомились с тем, что я сообщал о духовном мире, и из лиц, развивавших деятельность в "теософском направлении" и нашедших путь к подобной работе, в рамках Теософского общества составился тот костяк, из которого позднее образовалось Антропософское общество.
Среди многих обвинений, направленных против меня из-за моей деятельности в Теософском обществе (в том числе и со стороны самого Общества), одним из главных было то, будто я воспользовался этим имеющим мировое значение Обществом как трамплином, чтобы проложить путь для собственного духо-познания.
Об этом не может быть и речи. Когда я принял приглашение Общества, оно было единственным серьезным учреждением, в котором существовала реальная духовная жизнь. И если бы в дальнейшем направление и деятельность Общества не изменились, то моим друзьям и мне никогда не пришлось бы выходить из него. В этом случае в рамках Теософского общества состоялось бы лишь официальное открытие особого отделения — "Антропософского общества".
Но уже начиная с 1906 года в Теософском обществе стали заметны явления, которые самым ужасающим образом свидетельствовали о его упадке.
О существовании подобных явлений говорили уже во времена Е. П. Блаватской. Но в начале столетия дело фактически обстояло так, что со стороны Общества, проводившего серьезную работу в духовном направлении, были исправлены все прошлые ошибки. Кроме того, шла дискуссия вокруг оценки этих явлений.
Однако с 1906 года в Обществе, на руководство которого я не имел ни малейшего влияния, началась деятельность, напоминавшая извращения спиритизма, и она вынуждала меня постоянно говорить о том, что та часть Общества, которая работает под моим руководством, с подобными вещами не имеет ничего общего. Деятельность эта достигла своей высшей точки, когда появились утверждения, будто Христос явился в новой земной жизни в лице одного мальчика-индуса [182] . Для распространения этого абсурдного мнения в рамках Теософского общества было образовано особое общество — "Звезда Востока". Для меня и моих друзей было совершенно невозможно принимать членов этой "Звезды Востока" в немецкую секцию, как они того хотели и как намеревалась поступить Анни Безант, будучи президентом Теософского общества. И поскольку пойти на это мы не могли, в 1913 году нас исключили из Теософского общества. Мы были вынуждены основать самостоятельное Антропософское общество.
182
мальчик индус — Кришнамурти, Джидду (1895 или 1897–1986). Известный мыслитель и поэт. Отец его был членом Теософского общества. Кришнамурти воспитывался под руководством Анни Безант. С детства поражал способностью впадать в экстатическое состояние. Был объявлен теософами новым воплощением Иисуса Христа и поставлен во главе ордена "Звезда Востока". В 1929 году Джидду Кришнамурти распустил орден и отказался от приписываемой ему роли. Он также порвал связь с Теософским обществом.
Излагая эти события, я забежал вперед в описании моей жизни, но это было необходимо: ведь эти события помогают правильно осветить намерения, с которыми я вступал в Общество в начале столетия.
Впервые выступая в 1902 году на конгрессе Теософского общества в Лондоне, я сказал: "Цель союза, образуемого из отдельных секций, состоит в том, что каждая из них должна приносить центру все то, что несет в себе"; и я особо отметил, что так намерена действовать немецкая секция и что эта секция никогда не будет носителем установленных догм. Она станет местом самостоятельного духовного исследования, и на общих собраниях Общества она хотела бы участвовать в обсуждениях работы в области истинной духовной жизни.
Глава тридцать вторая
Я испытываю боль, когда в сегодняшних рассмотрениях, касающихся антропософии, постоянно приходится читать мысли следующего рода: мировая война породила в душах людей настроения, благоприятные для появления всевозможных "мистических" и подобных им духовных течений; среди подобных течений упоминается и антропософия.
Против этого надо возразить, что антропософское движение было основано в начале столетия и что с момента его основания в нем не совершалось ничего, что не было бы обусловлено внутренней жизнью духа. За двадцать пять лет у меня накопился запас духовных впечатлений, которые я воплотил в моих лекциях, статьях и книгах. Все, что я делал, исходило из духовных импульсов. Каждая тема по существу взята из духа. Во время войны я касался вопросов, обусловленных событиями эпохи. Однако в этом не было намерения воспользоваться настроением эпохи с целью распространения антропософии. Это делалось лишь постольку, поскольку люди хотели, чтобы современные события освещались познанием, исходящим из духовных миров.
Мы всегда стремились к тому, чтобы развитие антропософии происходило при помощи внутренней, дарованной ей духом силы. Совершенно ошибочно мнение, будто в военное время она черпала что-то из темных провалов души. Правда, во время войны количество людей, интересующихся антропософией, увеличилось, число членов Общества также возросло, но здесь следует заметить, что все это не влияло на развитие антропософского движения, и оно продолжало идти тем же путем, что и в начале столетия.
Облик, который нужно было придать антропософии, сообразуясь с ее духовным существом, прежде всего должен был преодолеть всевозможные противодействия со стороны немецких теософов.
Самым важным был вопрос об оправдании духо-по-знания перед "научным" образом мышления эпохи. Я уже не раз говорил в моем "Жизненном пути" о необходимости такого оправдания. Я взял образ мышления, который в природопознании по праву считался "научным", и претворил его в духо-познание. Благодаря этому метод природопознания стал для духо-наблюдения иным, чем он является для природо-наблюдения, но характер "научности" за ним сохранился.
Однако подобного рода научный облик духо-познания не находил ни понимания, ни интереса в кругу людей, считавших себя в начале столетия представителями теософского движения.