Моя боль = моя любовь
Шрифт:
И вот теперь я не знал, то ли мне смеяться, то ли рыдать, но мужик, которого я уважал, всей душой, стал моим отчимом. Нет, он не пытался лезть в моё воспитание, не читал нотации и не трогал по пустякам. Но если я действительно был в чём-то виноват или искал совета, то он спокойно выгонял женскую половину дома с кухни и беседовал со мной по душам. Молчаливая поддержка, к которой я мог обратиться за любым советом, вдохновляла на подвиги. Когда мне предложили перейти в олимпийский резерв, он единственный, кто остановил меня и сказал ждать ещё год нормального клубного контракта, а не шаманских
Теперь именно его пример был для меня образцово показательным. И всё же единственный вопрос, с которым я боялся к нему подходить, касался девушки, чью семью он прекрасно знал. И вроде бы в этом не было никакой проблемы. Кто не влюблялся в юности. Но её пленительный взор и нежный стан не выходили у меня из головы. Особенно теперь, когда, по моим подсчётам, она была свободна и бросила того канадского придурка с таджикскими корнями. Но от этого было не легче, ибо признаться в открытую я боялся, а совета спросить было не у кого. И что делать в этом порочном круге? Не представлял!
Глава 2
Любовь и страсть
Алексей
Я влюбился по-настоящему, ярко и страстно, так, что, казалось, искры из глаз будут лететь. Тогда, когда увидел Ирину собственными глазами на обычной тренировке, когда её под громогласный смех других отчитывал тренер за несобранность и проваленную связку элементов. Ей было двенадцать, мне тринадцать. Я только отправился от развода родителей, едва собрал себя по кускам, и в мою жизнь ворвалась она. Стремительным шагом, с холодной надменностью и ярко сияющим взором карамельных глаз.
Случилось это событие пять лет назад, а, казалось, только вчера. В тот день я зашёл за девушкой, с которой у меня был назначен поход в кино, после учёбы. Прекрасная фигуристка, по которой страдали все наши парни, и у неё была тренировка вместе с командой. Я подумал, что будет гениальным решением зайти пораньше и посмотрит на её прокат, чтобы потом отвесить парочку комплиментов, а вместо девушки не мог оторвать глаз от Исы, которую встретил впервые с детского сада.
И в тот момент, когда очередной элемент пошёл не по плану, раздался скрежет льда, как при резком торможении, её занесло в сторону, и она поехала боком, падая на лёд, я думал, поседею. Но та, как ни в чём не бывало, встала и поехала дальше, разгоняясь по кругу и заходя на новый прыжок, оставляя меня с распахнутым ртом и нервно заломанными руками. На вторую попытку у неё ушло ещё меньше времени, и идеально сделанный пируэт заставил меня расплыться в дебильной улыбке. Она отрабатывала прыжок снова и снова, пока не оперлась ладонями о колени и не начала дышать, как загнанная лошадь. Знакомые чувства, когда ты на льду оставляешь всё, включая себя.
Да, на свидание с девушкой-то я пошёл, но был таким рассеянным, что она сбежала, а я даже не заметил этого. И с тех самых пор стал не только следить за спортивными достижениями восходящей звезды фигурного катания, но и бесповоротно понял, что влюбился раз и навсегда. Меня буквально потряхивало при мысли о том, что однажды я наберусь смелости и признаюсь ей в своих чувствах. Но, похоже, и этого чуда мне ждать на очередном споре с парнями, которые непременно заставят меня это сделать. Сам я вряд ли когда-нибудь на это решусь.
Я был хоккеистом, она фигуристкой, и, хотя мы оба жили на льду, встречались редко, так как тренировались в разных Ледовых аренах, построенных на территории спортивной школы. Я старался посещать открытые тренировки или просто приходить поболеть за кого-нибудь из фанаток, правда, такие фокусы проворачивать удавалось редко, из-за занятости и стремления стать самым молодым защитником, пробившимся в драфт первого круга. Я с девяти лет играл в хоккей, набирался опыта в юниорской сборной, и мои достижения были громче Ириных, но всё же нас разделяла целая пропасть, которую я не мог преодолеть.
В четырнадцать лет я познакомился с Кириллом, который перевёлся в нашу школу и пришёл в хоккейную команду по рекомендации отборочного комитета. Общительный и тактильный парень моментально выбрал себе в друзья самого безотказного и бесхребетного, как он выразился, и мне пришлось с этим смириться. А потом я и сам уже не мог обходиться без подколок этого ненормального идиота, который неизвестно каким чудом, всё ещё не убился, имея феноменальную способность влипать во все неприятности разом.
Совсем недавно мы прошли в главные соревнования и успешно отыграли все матчи, готовясь добавить в копилку ещё золото и продвинуть по турнирной таблице и в балльно-рейтинговой системе. Мы оба шли к своей мечте и поддерживали друг друга на этом нелёгком пути. Всё же позиции у нас разные, мы не соперники, да и основа прекрасно сыграна, так что вряд ли тренер будет менять состав прямо перед смотром. А это значило лишь одно: надо реально постараться и не подвести парней. У них запасного аэродрома в виде недоделанного папаши нет, обратно на Рублёвку не переедут, когда очередная силиконовая курица доведёт его до сердечного приступа.
Я отвлёкся от своих мыслей из-за громкого крика ребят, который сотряс стены кафе, ознаменовавший забитую шайбу в ворота тех, на кого мы и не ставили. Парни кричали и бушевали в негодовании. Не могли же фавориты турнира, с которыми мы встречались по восемь раз в году, так бесславно слиться, проиграв неизвестной команде, собранной на коленке из обычных дворовых пацанов. Но как только я увидел, с какой силой был пробит вратарь, челюсть повстречалась с полом. Такое реально страшно останавливать своим телом. Убить можно мощью броска.
Я быстро отвёл взгляд и уставился в пустую тарелку. Егор Овчинников был центральным нападающим и капитаном команды, и по его лицу сразу же стало понятно, что защитникам предстояло пахать аки пчёлам, чтобы сдерживать этот натиск. Нельзя сказать, что между ними была дружба, скорее всего, просто отношения сокомандников, но всё же он имел авторитет и показывал самые выдающиеся результаты из нас всех. С ним легко можно было поговорить обо всём на свете, можно помолчать, а иногда и кулаками помахать, о борт арены прикладывал он не хуже нашей защитной двойки.