Моя бывшая жена

Лейк Оливия

– Не смей… – жена из последних сил пыталась свести бедра, но я был сильнее. Машка сопротивлялась, потому что была обижена, но ей, нам обоим, просто необходимо вспомнить, что мы муж и жена. Которые и в горе, и в радости.

Я вылизывал ее промежность, трахал языком и пальцами, кайфовал от пьянящей сладости ее соков. Она текла, лавой неземной взрывалась. Машка затихла: не вырывалась, но и не поощряла меня. Гордая.

– Маш, я люблю тебя, – прорычал, когда вошел в нее. Не мог больше сдерживаться. Мне необходимо снова сделать ее своей. Я обхватил ладонями гладкие бедра и

резко насаживал на себя, с громкими шлепками врезаясь в упругие ягодицы. Тугие горячие стенки обхватили член, выдавливая до последней капли все, что я мог ей дать. Я уже кончил, но не мог остановиться, продолжал двигаться в ней, завороженный видом ее смазки и моей спермы, капающей на ковер. Хорошо. Как давно мне не было по-настоящему хорошо. Эта ложь и меня измотала.

– Маш, – я повернул голову, хотел к себе жену притянуть, поцеловать нежно. Показать, что люблю. Да, ошибся. Во многом. Херни наговорил, но это не потому что не люблю. – Маш… – рука повисла в воздухе. Она плакала. Моя Машка плакала, тихо, но так горько. Взгляд скользнул по хрупкой полураздетой фигурке и выхватил счесанные колени. Это я так ее… – Прости, девочка моя, я не хотел, – на руки собирался взять, но она свернулась клубком и подтянула ноги к груди. Поза младенца. Защитная. От меня защищалась.

– Уйди, – тихо попросила.

– Машка, я не могу.

– Уйди! Уйди! Уйди! Уйди… – на четвертом голос упал для хриплого шепота. – Уйди или я реально убью тебя…

Я поднялся. Оправил одежду. Ключи сгреб. Тошно стало. До красной мути в глазах и желания выблевать внутренности. Что ж я наделал… Поднял пистолет. Это по инерции, профдеформация, мысли совсем о другом были. Что я сделал со своей Машкой… Со своей несгибаемой женой… Я ж поломал ее…

– Маш…

Она продолжала тихо лежать на полу.

– Машка…

Она не отвечала, только тихо плакала. И я ушел. Уехал из своего дома с ощущением, что я полном дерьме.

Глава 11

Маша

Я лежала на полу и смотрела на шкаф, где стояли ружья. Я ни о чем не думала. Пусто. Мой мозг заблокировал все, сберег психику, сузив точку восприятия реальности до устойчивой опоры: темный прямоугольник. Я цеплялась за него, чтобы не уплыть в бесконечность. Я не хотела вспоминать. Просто тихо лежала. Закрыла глаза и молча умирала. Но что-то внутри меня билось и надеялось, что когда снова открою глаза, то будет не так больно. Или вообще не будет. Ничего не будет.

– Мама… – мое забвение разлетелось в мелкую крошку. – Мам, почему ты здесь лежишь? – сын чуть не плакал.

Мой мозг включился и лихорадочно заработал: со всей ужасающей правдой, с острой болью и кричащим разочарованием. Самым огромным в жизни. Хотелось орать и плакать. Крушить и ломать. Хотелось умереть. Но мне нужно жить. Есть ради кого. Во мне поднялась та самая сила и стойкость, которая, вероятно, заложена самой природой, чтобы женщина могла встать и пойти дальше, несмотря на весь ужас, который с ней мог сотворить мужчина.

– Мамочка просто упала, а ты что здесь делаешь? – спрашивала, судорожно поправляя

платье. Паша не должен видеть меня такой.

– Пласнулся, звал тебя и папу, потом встал. Я думал, вы меня блосили. Темно и никого нет.

– Нет, конечно, не бросили. Паш, хочешь мультики посмотреть?

– Хочу.

– Иди, включи телевизор, а я в ванную схожу и к тебе, ладно?

Он энергично закивал, но все равно смотрел испуганно. Чувствовал, что в этих стенах больше не безопасно. Потому что ни мира, ни согласия, ни любви больше здесь не живет.

Каких трудов мне стоило горьким пеплом не рассыпаться перед собственным сыном. Мне было больно на уровне души и сердца. А тело… Там унижение и стыд. Это пережить можно.

Я сбросила платье и белье, включила душ, взяла мочалку и терла, пока кожа не покраснела, болезненно припекая, соприкасаясь с горячей водой. Мне изменил муж. Меня практически изнасиловал муж. Часть меня до сих пор не верила в измену, хотя к этому я успела морально подготовиться. И все равно больно. Разве мой Кир мог так со мной поступить? Просто беспощадно об колено сломать? Он не только морально уничтожил меня своим поступком. Он и физически добил. Показал, как я ничтожна перед ним. Если мой муж чего-то хочет, то выбора у его женщины просто нет. Он возбудит и доведет до оргазма, только так грязно это, так мерзко и противно. Не прощу. Этого оскорбления никогда не прощу!

Кирилл считал меня плохой женой, не той женщиной, которую он полюбил. Что же, надеюсь, он даст мне развод спокойно и быстро. После сегодняшней ночи у него просто нет права что-то требовать! Пусть гуляет, трахается, живет ярко и вольно, только не рядом со мной. Потому что нас больше нет. Возможно, нас давно уже нет…

Я вышла из ванной и слабо улыбнулась. Сын сидел в одеяле и во все глаза смотрел мультфильмы. Конечно, когда такое было! Одиннадцать часов, а он не просто не в кровати, а еще и перед телевизором!

– Сынок, – я села рядом, – поедем к бабушке с дедушкой?

– Когда? – спросил, не отводя взгляда от Ниндзяго.

– Сейчас.

Паша повернулся, хлопнул длинными ресницами и нахмурился:

– А спать?

– Там ляжем.

– А папа где?

Я замялась, взгляд отвела. Нам с сыном предстоял долгий и сложный разговор, но не сейчас. Я сама не готова к нему.

– Папы нет пока. Вот и мы скучать не будем. И Мию возьмем.

Я уверена на тысячу процентов, что если Кирилл вернется, то не отпустит. Физически уйти не позволит, а морально все жилы вытянет. Он ведь себя даже виноватым особо не считал! Моя вина. А если вина моя, то куда я собралась?!

Мне главное уехать, выбраться, дальше легче будет. Там, на воле, я дышать смогу. Здесь больше невозможно, воспоминания душили. За это Кира я тоже ненавидела. Он забрал у меня все светлое, что мы здесь испытали. Очернил и в похоти извалял. В унижении и насилии. Я не могла назвать это изнасилованием, но согласия не давала. Я не хотела. Как можно желать мужчину, когда знаешь, что он изменял тебя?! Потом в глаза смотрел и о любви говорил. Мне стыдно, что я испытала удовольствие под ним, даже в такой унизительной ситуации.