Моя-чужая

Черная Лана

Но Крутов мычит что-то невразумительное, отталкивает Кирилла.

— Ася! Девочка! — зовет Артем.

Кирилл тяжело вздыхает.

— Артем, если ты сейчас не подпишешь, я тебе морду набью, честное слово.

Но тот не слышит, направляется к выходу. Неужели перепутал ту девицу с Гуриной?

Кирилл опирается на стену, качает головой.

— Знал бы, хрен бы я тебя тогда из речки вытягивал.

Артем останавливается. Поворачивается к Кириллу. Тот замирает. Неужели услышал?

— Зачем ты ее прогнал? — спрашивает Артем

и смотрит как ребенок, у которого отняли любимую игрушку.

— Артем, хватит комедию ломать. Я задолбался тут твою херню выслушивать. Подпиши документы и хоть сдохни тут.

— Она красивая, — вздыхает Артем, как будто и не слышит Кирилла. Или правда не слышит? — И хрупкая, как птичка.

И лыбится, как дебил. Псих. Кирилла коробит. Нужно заканчивать этот дурдом.

Артем подходит ближе, шепчет:

— Она приходит…По ночам…В подвенечном платье…К нему приходит… — и идет в сторону гостиной. Кирилл остается на месте.

— Да я с места не двинусь, пока ты не сделаешь дело! — рявкает. Но Крутову плевать.

Кирилл не ожидал, что все так затянется. Ему-то нужна всего пара подписей. А тут такое.

— Красивая птичка, — говорит Крутов, взяв фотографию в деревянной рамке. Гладит и возвращает на полку. — На нее похожа…

И исчезает в комнате. Кирилл подходит ближе, всматривается в снимок. Рыжая веснушчатая девчонка стоит на краю скалы, широко распахнув руки. Маленькая на фоне простирающегося за ее спиной каньона. Точно птичка. Только не похожа совершенно на длинноногую девицу, срубившую с Кирилла штуку баксов.

— Она приходит, — шепчет Артем, — стоит здесь и разговаривает с Рором, а потом летает…

— С кем? — обходит полку, замирает в арке. — Что за бред ты…

Осекается на полуслове. Ошалело смотрит на огромного дракона цвета золота и лазури.

— Откуда? — только и спрашивает.

Он изучил дом Крутова от крыши до фундамента. Но этого дракона видит впервые. Когда только нарисовать успел? И кто?

— Это Рор, — безумно улыбается Артем. — Она называла его так…И сейчас…Ей не нравятся, — Артем любовно гладит рисунок, — мои…подруги. Ругается. Говорит, заберет Рора к себе. А я не могу…не могу отпустить его. Он все, — Артем заглядывает в глазищи дракона, — что у меня осталось от…Аси…

Кирилл шокировано смотрит на Крутова.

— Артем…

— А? Что? Кирилл? — Артем смотрит на Погодина так, точно впервые видит.

И из-за кого так убиваться? Кирилл не понимает. Бросает взгляд на снимок рыжей в руках. Ни кожи, ни рожи. К тому же шалава еще та — всю жизнь прыгала из одной постели в другую. Не стоит она всего этого, что Крутов с собой сделал. Но каждый выбирает по себе.

— Хочешь к ней? — Кирилл берет фотографию, бросает Артему под ноги. Рамка падает стеклом вниз, разбивается. — Да скатертью дорога! — усмехается.

Артем приседает, вынимает снимок из рамки, отряхивает от осколков, прижимает к себе.

— На том свете наобнимаетесь, — раздраженно бросает Кирилл. — Но сперва документы подпиши. Пока еще ты гендиректор. Развел тут, мать твою, ¬— ругается, переступая через пустые бутылки, — Санта-Барбару.

Артем плетется на кухню за Погодиным. В мойке гора грязной посуды, рыжие потеки по дверцам. На столе — объедки, замусоленные стаканы и снова пустые бутылки. Кирилл сгребает все на пол, бросает перед Артемом папку.

— Подписывай, — рычит, швыряя сверху ручку.

— Выпить есть? — Крутов с грустью на пустую тару, раскатившуюся по черному паркету.

— В машине, кажется, была бутылка виски, — немного подумав, отвечает Кирилл. Вот и славно. Сам просит, значит, не придется придумывать повод.

— Неси. Я все подпишу, — добавляет, замечая замешательство Кирилла. Ему бы проконтролировать. А то еще начнет читать. — Неси, — настаивает Артем. В глазах алкогольная муть. — Пока еще я твой босс.

Весомый аргумент. Лезть на рожон сейчас не имеет смысла. Да и вряд ли Крутов станет что-то читать — состояние не то у него. Кроме Аси своей никого не видит.

Кирилл уходит. Улица встречает его игривым солнцем и еловым ароматом с нотами моря. Погодин вдыхает с наслаждением. В машине находит давно приготовленную бутылку. Осматривается. Никого нет ближайшие несколько километров. Только море и горы.

Отзваниваются его ребята — девушку проводили, трепаться никому не будет, они обо всем позаботились.

Кирилл остается доволен. Подробности его не интересуют. Он знает, что ребята все сделали как надо.

— На сегодня свободны, — приказывает. А приказы не обсуждаются.

Кирилл улыбается полуденному солнцу и возвращается в дом.

Артем раскачивается на стуле с сигаретой в руке.

— Деградируешь на глазах, — усмехается Погодин, ставя на стол бутылку.

Артем не реагирует, стряхивает пепел на паркет.

— Стаканы-то чистые найдутся?

Из шкафчика над плитой Крутов достает два граненых стакана.

— Не чокаясь, — и залпом выпивает.

Кирилл делает пару глотков.

— Не уважаешь? — щурится Артем.

Кириллу становится смешно. Крутой и бесстрашный Артем Крутов, циник до мозга костей, разговаривает как типичный алкаш. И все из-за бабы. До чего же чуден мир.

— Я за рулем, — отвечает с улыбкой.

Подхватывает папку, проглядывает. Подписи есть. Застегивает папку.

— Погодин, сука, — Артем хватает со стола бутылку, его кидает в сторону. Он едва не падает. Виски расплескивается. — Ты меня контролируешь? Ты? Меня? Да кто ты такой без меня?!

Надвигается на Кирилла, наваливается. Погодину едва удается удержать его. Папка выпадает из рук.

— Твою мать… — цедит сквозь зубы.

Не рассчитал, что Крутов уже пропитался алкоголем и его может просто вырубить. Но, скорее всего ненадолго. Через полчасика проснется и прочувствует все до последней капли.