Моя чужая
Шрифт:
– Ой, привет. Не ожидала, что ты зайдёшь. Что так рано?
Он выдохнул, улыбнулся, подходя ближе.
– Еле дождался, когда увижу тебя, Оль.
Сделал ещё шаг к ней. Девчонка выставила вперёд руки, останавливая парня.
– Тём, слушай, – ее лицо покрылось пятнами. Артём заметил, как она нервно стиснула руки. – Знаешь, я… я передумала.
– Что передумала?
– Ну… быть твоей девчонкой…
Внутри все взвилось от возмущения. Как это так?! Вчера одно, а сегодня уже другое? Да с его популярностью в школе
Он набычился.
– Оль, я не понимаю. Я думал, что мы нравимся друг другу, и…
– Тёмочка, – девчонка в отчаянии заломила руки. – Но мы же друзья! И Никита друг тоже. Я не могу так… пока не могу.
– Ну все ясно, – Артём хмыкнул, сдунул со лба чёлку. – Снова твой Ник.
– Почему мой? Он такой же мой как и твой. Я вас обоих очень-очень люблю. Как друзей.
– Ладно, проехали, – он сглотнул внезапно возникший в горле ком. Надо же, такой облом. Похоже, ветер дует от Никитоса. Ничего, он ещё пожалеет, сволочь. Не знает против кого батоны крошит.
– Ты обиделся? – Оля сократила расстояние между ними, заискивающе заглядывая Артёму в глаза.
– Нет, что ты, – равнодушно пожал плечами. На самом деле ему хотелось хорошенечко встряхнуть эту глупую утку. – Ну я пойду. Мать велела в магаз сгонять за молоком и хлебом. Пойдёшь со мной?
Артём знал, что Оля откажется. Сейчас ему нужно побыть одному, чтобы никто не попадался на глаза, иначе он сорвётся.
Парень долго бродил по заснеженным улицам, затем свернул в сторону Сиреневого бульвара. Нашёл лавку и теперь сидел, не обращая внимания на усилившийся снегопад и холод.
Оля
Похоже, Артем на меня всерьёз обиделся. Перестал заходить по утрам, а когда я звонила ему, то разговаривал с неохотой, словно общение со мной было ему в тягость. А после уроков проносился мимо нас с Никитой, наскоро хлопая того по спине.
Я скучала по Тёмке, по его бесшабашной улыбке, шуткам, по тягучему взгляду голубых глаз. Знала, что Никита с ним видится почти каждый вечер – парни начали вместе ходить в секцию кикбоксинга. Меня так и подмывало разузнать у Никиты об Артёме, но я не решалась, опасаясь лишних расспросов. Боялась, что не выдержу и расплачусь.
После того случая с поцелуем я старалась не поднимать в наших разговорах личные темы, хотя Никита вёл себя словно ничего и не произошло. Да, наверное, так оно и было – для парней обыкновенный поцелуй имеет небольшое значение. А вот для меня…
Думая об Артёме, я вспоминала Никиту, его руки, вкус его губ, и ничего не могла с этим поделать. А когда я была рядом с Никитой, то невыносимо скучала по Тёмке. Самое ужасное было то, что мне не с кем было поделиться своими переживаниями.
В
От нечего делать я уставилась в окно. Дни становились длиннее, снег начал стаивать, и весеннее солнце, выглядывавшее из-за белых курчавых облаков, старательно растапливало его. По школьному двору со звонкими криками носились младшеклассники, а чуть в отдалении курили уже достаточно взрослые ученики.
– Чужакова, что задумалась? – голос химички вывел меня из расслабленного состояния. – Могла бы хоть учебник открыть.
– Извините, Марь Борисовна, – я сделала виноватое лицо, для приличия похлопав ресницами.
– Ну что тебе непонятно, реакции, уравнения? Или ещё какие проблемы? Тебе вместо того чтобы парням головы кружить, лучше б учебные материалы лишний раз просмотреть.
На скрип двери позади Мария Борисовна обернулась, всплеснула руками.
– Ну вот, что и надо было доказать – не один, так другой. Что тебе, Агеев?
– Мария Борисовна, – Артём невинно глядел своими голубыми глазами на учительницу. – Всего-навсего узнать долго ли мне ждать Олю.
– Долго. Мы даже ещё не начинали заниматься.
– А можно ее на пару слов?
Женщина недовольно хмыкнула, насупила брови, но не в силах противостоять обаянию голубоглазого красавчика, согласно кивнула:
– Одна минута. Ишь!
Соскользнув со стула, я бросилась к двери.
– Тёмка! – не сдерживаясь, повисла у друга на шее. – Ну, наконец-то! Где ты пропадал так долго?
– Тише, тише, – парень огляделся по сторонам. – Я тоже соскучился.
– А я думал, ты обиделся на меня тогда…
– А, это… – он махнул рукой. – Ерунда. Нет, конечно. Как я мог обидеться на свою любимую подружку? – «Любимую подружку»… От каких-то особых ноток в его голосе все внутри меня ожило и затрепетало. И этот его взгляд… – Давай быстрей занимайся, а потом сходим в одно место.
Мои глаза округлились.
– Куда?
Парень приложил палец к губам и взглядом указал мне на дверь.
– Иди, Оль, иди. Потом узнаешь, – и легко подтолкнул меня в спину.
Нужно ли говорить, что дополнительные занятия по химии пошли насмарку, и Мария Борисовна была очень недовольна напрасно потерянным временем?
Артём ждал меня, сидя на ступеньках. Увидев, как выхожу из дверей, тотчас же бросился навстречу, схватил рюкзак, поморщился:
– Давно не таскал таких тяжестей.
– Ну вот теперь привыкай.
Взявшись за руки, мы перепрыгивали через лужицы.