Моя девушка на выходные
Шрифт:
Девочки разминались. Наши — в красно-белой форме, политех — в зелёной. А мой взгляд машинально скользил по трибуне. Там, где больше всего людей в чёрном, с гарнитурой на ухе, сидит мэр и его сын. Ольшанский-гад.
Найти их оказалось несложно.
Мэру выделили отдельную зону в первом ряду. Он выглядел сурово, но, когда наши глаза встретились, слегка кивнул, здороваясь. Мажор развалился в соседнем кресле, на бесстыжих глазах солнечные очки, на лице ухмылка. Гад потягивал колу через трубочку и махал флажком.
Хотелось
Мои родители в другом городе, они работают и не могли приехать. Да, я получила поддержку по телефону, но всё же… когда на трибуне видишь знакомые лица, всегда чувствуешь себя увереннее. А уверенность мне необходима как никогда…
Игра проходила не скажу, что жёстко, но было пару напряжённых моментов. Это только первая отборочная игра, наша команда сильнее, но всё же я заработала жёлтую карточку, а один раз мне сделали такой подкат, что я пропахала поле подбородком и кажется, стёрла кожу. Вот ведь…
В субботу пойду на вечер красивая. Гости скажут, что невестка у мэра бандитка.
От подобной мысли стало искренне смешно. Хорошо, что конец первого тайма, во время матча лучше вообще ни о чём не думать.
С меня тёк пот, в принципе, как и со всех. Оля вытиралась полотенцем, Аня жадно пила воду, а нашему замечательному вратарю обрабатывали колено, которое она разбила в попытке поймать мяч. Поймала…
— Без травм вообще не можешь? — передо мной чудесным образом возник Ольшанский. Оля пихнула меня локтем так, что я едва не свалилась со скамьи.
— Ты как тут?.. — прошипела недоумённо, озираясь. Мэр говорил с тренером. Капец…
Меня тронули за подбородок, вынуждая смотреть в наглые карие глаза.
— Синяк будет. И ссадина, — резюмировал мажор. Достал из кармана платок, открыл спортивную бутылку и вылил на него воду. — Сиди смирно. Поняла?
Дёрнула головой, но меня удержали и промокнули ранку.
— Грязь попала, — произнёс Ольшанский строго. — Хочешь, чтобы инфекция развилась?
— Когда ты успел стать врачом? — поинтересовалась настороженно, тщательно скрывая волнение. Кожа от его прикосновений покрывалась мурашками…
— Как с тобой связался, — отозвался гад и при всех поцеловал меня в лоб.
Чуть не ударила нахала, но вовремя заметила, что мэр смотрит на нас.
— Сегодня я прощаю тебя, — процедила еле различимо, не забывая обворожительно улыбаться.
— Жду не дождусь мести, — оскалился Ольшанский в ответ и удалился.
— Повезло тебе, — с завистью вздохнула Оля.
— Ты не знаешь о чём говоришь, — буркнула в ответ и кивнула Ане, мол, не пора ли нам на поле?..
Во втором тайме игра была более ожесточённой, но всё же команде политеха не хватало техники и выносливости.
Мы хорошо разыгрывали подачи, а я и ещё одна нападающая лупили
— Я горжусь вами, — собрав нас в раздевалке, похвалила тренер. — Но расслабляться рано. Следующий матч через две недели, противники уже будут более сильными. Выиграть «в сухую» вряд ли получится, но главное — победить хотя бы с отрывом в один мяч.
— Да, Светлана Юрьевна, — в разнобой отозвались девчонки.
— Не болеем и не пьём, — многозначительно добавила тренер и оставила нас переодеваться…
После игры мне хотелось только одного — доползти до ванной, а потом упасть в кровать. Это логично. Нормальное желание уставшего человека. Но Ольшанский думал иначе. Точнее, не только он.
Они поймали меня на парковке комплекса. Они — это мэр, его избалованный сын и охрана.
— Маргарита Юрьевна, — телохранитель мэра любезно распахнул для меня заднюю дверь седана. Делать нечего.
Забралась в салон и едва не выругалась, увидев мажора.
— Я заметил, что ты хромала, когда покидала поле, — флегматично произнёс он, балуясь с кнопкой стеклоподъёмника.
— Мы решили показать тебя врачу, — отозвался мэр с переднего сиденья. — Футболистам нельзя допускать травмы. А ты хороший футболист.
— Футболистка, — деликатно поправил мажор. — К тому же, твоя простуда, дорогая моя, может обостриться. Так что не спорь, а расслабься и получай удовольствие.
Что-то в нём изменилось. Ольшанский стал более задумчивым, более холоден и отчуждён. Раньше присутствовало столько озорства в голосе… Чувствовалась беспечность и безалаберность, а сейчас, будто его что-то беспокоило.
Но лезть с расспросами не стала. Мы не в тех доверительных отношениях, чтобы делиться личным. В лучшем случае, Ольшанский меня просто пошлёт. Знаю я его…
Осмотр врача показал, что у меня небольшой ушиб колена и остаточная простуда. Ссадину на подбородке мне обработали.
— Владимир Олегович, — заканчивая обработку, произнёс врач. — Не знал, что ваша невестка футболистка.
Это насмешка или мне показалось?
— У вас, Сергей Викторович, предвзятое отношение к футболистам? — влез Ольшанский. Он стоял совсем рядом с кушеткой, на которой я сидела, демонстративно скрестив руки на груди.
— Яр, — миролюбиво произнёс мэр, положив руку на плечо сына. — Сергей Викторович не имел ничего плохого. Он просто приятно удивлён. Так ведь, Сергей Викторович? — красноречиво произнёс, давая понять, что никакой ответ, кроме утвердительного, не принимается.
Смешные они Ольшанские. Своё готовы защищать, словно цепные псы.
Осознание доходило медленно. Меня кинуло в холодный пот, даже дыхание замедлилось…
— Верно, Владимир Олегович, — неловко усмехнулся врач, выкидывая использованный ватный тампон. — У вас замечательная невестка.