Моя драгоценная гнома
Шрифт:
— Зачем тогда пошел не за мной, а в другую сторону? — спросил в ответ эльф.
Я прикусила губу, глядя на него с отчаяньем. Надо ли говорить, что вместе с невидимой удавкой я получила еще и проклятье слушаться его во всем? А что, если он прикажет мне сброситься в пропасть? Или сидеть вот здесь, не двигаясь с места, а сам пойдет дальше, искать столицу?
— Молчишь? — по-своему понял мое нежелание говорить принц Дагобер. — Сдается мне, что ты — лгун и обманщик. Тебе просто было страшно, вот ты ко мне и прицепился. А может,
— Нет! — закричала я. — Ты же видел, что я сам пострадал! Ведьмы привязали меня к дереву! Я там умер бы!
— А за что, кстати, они тебя там привязали? — Дагобер прищурился, словно собирался прочитать мои мысли. — Если тебе верить, то применялась черная магия… Не слишком много чести для хромого гнома?
Я опустила голову, чувствуя злые слезы на глазах:
— Не могу ничего сказать, — промолвила я тихо и упрямо, — потому что сам не понимаю.
— Опять врешь, — сказал он с удовольствием. — Лучше всего бросить тебя здесь. Вдруг ты не только лгун, но еще и убийца.
— Кто дал тебе право так разговаривать со мной, принц Дагобер? — сказала я глухо и посмотрела ему прямо в глаза. — Корона на пустой голове — не повод оскорблять других. Как ты собираешься править страной, если не можешь отличить добра от зла?
— Как заговорил, — присвистнул принц. — И какие познания! Откуда же тебе известно, что я принц?
Я решила сказать правду, чтобы он не подозревал меня в сговоре против его блистательной персоны:
— Видел тебя на балу у вдовствующей маркграфини.
— Да что ты! — притворно восхитился принц. — А вот я тебя там что-то не видел. Наверное, ты очень хорошо прятался. Только вот к чему гному проникать в замок эльфов и прятаться там? Сразу ясно, что ты задумал что-то недоброе. Сначала хотел украсть мой кошелек, потом забрался в замок — тоже воровать?
— Я говорю правду!
— А я не верю, — отчеканил он.
Мы сидели на склоне горы — потные, перепачканные пылью, растрепанные, и смотрели друг на друга, как враги. Что касается меня, я умирала от страха и отчаяния, хотя больше всего хотелось впечатать эльфу кулаком в нос. Только я понимала, что лучше мне от этого точно не станет.
— Заклятье и правда существует, — заговорила я, стараясь держаться спокойно, — и оно правда грозит мне смертью. Ты проявил доброту, спасая меня. У тебя доброе сердце, принц Дагобер. Поэтому я надеюсь, что ты проявишь свою доброту и сейчас.
— Какую доброту? — разозлился он. — Если бы я тебя бросил, тебя бы догнали полуночные призраки! И ты бы сразу разболтал, куда я бегу! Доброта!.. — он презрительно фыркнул. — Не возомни о себе слишком много, гном паршивый.
Полуночные Призраки!
От одного упоминания о них я испытала почти животный ужас и даже не обиделась на «паршивого гнома». Наемные убийцы, от которых никто не ускользает — вот кто гнался за принцем! Я невольно оглянулась. Об их сноровке и жестокости у нас рассказывали только шепотом, плотно заперев дверь. С них станется отпилить голову тупой пилой или распороть живот и придушить жертву собственными кишками. Или подвесить над костром вниз головой.
— Смотри-ка, побледнел, — сказал принц с издевкой. — Значит, ты не с ними, недомерок.
— Конечно не с ними! — я вскочила, сжимая кулаки. — И я не вор, что бы ты там себе ни придумал!
— Припоминаю перерезанный шнурок на моем кошельке, — произнес эльф ледяным тоном.
— Это не я!
— Любой вор так говорит.
— Я не вор!
Принц хмыкнул, показывая, насколько он верит моим словам.
— Я не вор, и правда привязан к тебе не своей волей, — начала я разговор заново, — иначе я бы не пошел за тобой сюда, в горы.
— А что такое?
— Всем известно, что здесь бродят беглые орки, — сказала я и со злорадством увидела, что теперь побледнел принц.
— Одно другого не легче, — выдохнул Дагобер, оглядываясь. — Тогда чего расселись? Идем, да побыстрее! Не хватало еще орков к полуночным призракам!
— Подожди! — я попыталась остановить его, хотя ноги послушно понесли вслед за принцем, который с удвоенной скоростью начал взбираться по склону. — Мы связаны заклинанием, нравится тебе это или нет, и если тебе не хочется быть виновным в моей смерти, то надо найти способ снять колдовство.
— У тебя есть предложение, как это сделать? — бросил Дагобер через плечо.
— Есть!
Он остановился нехотя, и подождал, пока я его догоню.
— Мы должны пойти к фее Сирени, она поможет, — сказала я, обрадовавшись, что он решил меня выслушать.
Но на принца мои слова произвели еще более жуткое впечатление, чем упоминание об орках.
— Чем дальше, тем страшнее, — пробормотал он, а потом сказал громко и раздельно: — Мы идем в столицу, я так решил. А про эту злобную колдунью больше слышать не хочу, заруби это на своем курносом носу.
— С чего ты взял, что она — злая колдунья? — опешила я.
— Да знаю уж, — огрызнулся эльф и направился по склону дальше.
— Ты совсем ослиная башка! — вскипела я, карабкаясь за ним. — Фея Сирени — самая милосердная в этом мире. Она помогает всем, кто нуждается, и одаривает добрых.
— А еще проклинает ни за что!
Проклинает? Фея Сирени? Я решительно ничего не понимала. Разве может проклясть кого-нибудь то нежное, воздушное существо, которое наградило меня волшебным даром? Нет, это невероятно! Я снова вспомнила огромные, молодые, полные любви ко всему живому глаза на лице сморщенной старушки, которой я помогла напиться возле общего колодца, когда гномы не желали уступать место у фонтанчика без очереди. Принц Дагобер ошибается. Фея Сирени не могла никого проклясть… Ведь она только кротко улыбнулась, когда сынок пекаря обозвал ее грязной нищенкой и толкнул.