Моя единственная надежда
Шрифт:
Сэм вздохнула, собрала вещи и, сообщив им, что Бен все это время ждал ее внизу в машине, исчезла, оставив Надю наедине с Райдером.
– Ты объяснишь мне, что случилось? – без предисловий спросил он.
– Ты готов, вот и все, – ответила она, избегая смотреть ему в глаза и делая вид, что разбирает фортепианные записи, к которым не прикасалась уже лет десять. – Теперь я могу спокойно отправить вас обоих на танцпол и, не мучаясь угрызениями совести, поставить свое имя под вашим танцем.
– Ты знаешь, что я не это имел в виду. У тебя какие-то новости?
Новости?
Почувствовав за спиной движение, Надя вся напряглась. А когда рука Райдера легла ей на талию, свет в ее душе вспыхнул с такой силой, что ей показалось, будто она слепнет. Ей потребовались все силы, чтобы не прислониться к нему, к его силе, к его теплу. Вместо этого она повернулась к нему лицом и ухватилась сзади рукой за книжную полку.
– Ничего нового. Я хочу сказать, за последние дни.
– Странно, – сказал он, нахмурившись, – если учесть, что с момента моего прихода ты вела себя как кошка на раскаленной крыше.
Неужели? Ах да. Конечно. Из-за мамы. Свет в душе слегка померк, и ее руки сжались в кулаки. Надя старательно пыталась изгнать мысли о матери из головы. И из своего дурацкого сердца. Это из-за нее Надя не могла совладать со своими чувствами.
– Ты в порядке?
Она отрицательно покачала головой. Потом кивнула. Открыла рот, чтобы рассказать о звонке матери, зная, что только этот человек мог бы понять ее, как никто другой.
Но это его не касалось. Не должно было касаться.
Она посмотрела ему в глаза:
– Все чики-брики.
Райдер явно не поверил ей, но по какой-то причине не стал настаивать. Вместо этого он сказал:
– Докажи. Отпусти эту чертову полку, женщина, и иди сюда.
Неожиданно для себя Надя вдруг улыбнулась и неверным шагом подошла к Райдеру. Однако в последний момент она остановилась и уперлась рукой ему в грудь, как будто хотела удержать их сердца на расстоянии.
– Ты можешь сколько угодно вести здесь Сэм, Райдер, но я, кажется, давала тебе понять, что в этом зале пока что распоряжаюсь я.
Темная бровь поднялась вверх.
– Вы по-прежнему так думаете, мисс Надя, – ответил он хрипловатым голосом, резко прижав ее спиной к полкам, отчего им на головы посыпались пыль и бумаги.
Его взгляд упал на ее губы, глаза наполнились дерзостью и страстью, и сердце Нади забилось, как пойманная птица.
Это секс. Просто секс. Восхитительный и острый. Он стал твоим прибежищем на время шторма. Ночным успокоением. И все.
Да. Надо только не забывать об этом, думала Надя, но, когда губы Райдера коснулись ее, все мысли улетели прочь.
Райдер потер рукой шею. Она болела. Он слишком много часов провел за компьютером в своем офисе на верхнем этаже огромного здания на Коллинз-стрит.
Однако его удерживал здесь не проект очередного небоскреба. Раз за разом он рисовал эскизы большого помещения с арочными окнами, высокими потолочными балками и
Он думал об этом здании так много, что это уже стало мешать основной работе. Единственным выходом было выбросить его из головы. Листы бумаги, валявшиеся на ковре у его ног, свидетельствовали о том, что это не получалось.
Райдер встал, вытянул руки над головой и почувствовал, как что-то хрустнуло в спине. Вспомнив упражнение, которое показывала ему Надя, он уперся ногами в пол и постарался вытянуться вверх как можно сильнее, как будто его тело зажато между двумя оконными стеклами… Мышцы запели от облегчения, когда он вдруг заметил, как смешно выглядит его отражение в окне.
Услышав звонок мобильника, он чуть не расцеловал его.
– Привет, ребенок, – сказал он, увидев на экране номер Сэм, – как ты вовремя. Мне как раз нужна передышка.
– Мы поженились! – воскликнул срывающийся голос.
– Повтори! – Райдер заткнул пальцем другое ухо, чтобы лучше слышать ее. Не может быть, что она сказала…
– Мы расписались! Теперь я официально миссис Бен Джонсон!
– Мне послышалось или ты сказала, что вы расписались?
Пауза.
– Я это сделала. Я рассказала Бену все. Про папу, про других жен, про панические атаки. Он был тверд, как скала. Он был красив, прекрасен, силен и великолепен. А сейчас мы в Лас-Вегасе. Это потрясающе. Мы прилетели ночью и…
Но после слова Вегас Райдер уже ничего не слышал. Этот чертов город стремительно превращался в его заклятого врага.
– Это Надя вам посоветовала?
После долгой паузы Сэм сдавленным голосом выпалила:
– С чего ты взял?
– Она из Вегаса. И не пытайся сделать вид, что ты этого не знаешь.
– Она не отсюда. Она оттуда.
– Не важно. Она снова улетает туда на днях. – Он понимал, что хватается за соломинку, но ничего не мог поделать с собой.
– Ох, – произнес мягкий голос Сэм. – Она уже знает когда?
Нет, она не знала. Во всяком случае, в то утро, когда в пять часов он оставил ее в постели, голую, теплую и размякшую. Когда в его голове всерьез бродила мысль опозориться, явившись на работу во вчерашнем костюме и галстуке, только ради того, чтобы побыть лишний час в ее объятиях.
– Это здесь ни при чем, – пророкотал он. – Какого черта на вас нашло, ребята?
– Просто все пошло куда-то не туда, Райдер. Я хотела, чтобы все было скромно, только Бен с семьей и ты. А потом произошла та история с папой, а со стороны Бена разгорелась война за то, какой пирог подать, чтобы не обидеть двоюродную бабушку Уэллес. В конце концов мы поняли, что хотим просто посмотреть друг другу в глаза и сказать: Это ты. Ты тот самый. Тот единственный, который заставляет мое сердце биться чаще и согревает мою постель. И я хочу, чтобы это длилось вечно.