Моя фамилия Павлов
Шрифт:
Одновременно со всеми этими заботами пришлось переписывать устав танковых войск. Хоть я и не был танкистом в той жизни, но читать устав приходилось, вот и подгонял его под нынешние условия. Проще всего было с уставом для механизированных дивизий, я просто взял устав для мотострелков и адоптировал его к местным условиям, обошёлся минимумом изменений. Также влез и к разведывательной эскадрилье, настояв на переход с трёх самолётов в звене, на два. К сожалению во всей авиации не смогу, но у себя сделал, а там глядишь, может и авиационное начальство так же сделает намного раньше, хотя с тем, что там творилось, это ещё вопрос.
Дело в том, что буквально за 4 года в авиации сменилось 4 начальника управления ВВС СССР. В 1937 году сначала был арестован и расстрелян командарм 2-го ранга Алскнис, затем в 1939 году командарм 2-го ранга Локтионов, потом в 1940 году генерал-лейтенант Смушкевич и наконец в 1941 году генерал-лейтенант Рычагов.
В сам устав лезть не стал, а то ещё наломаю дров, всё же я не лётчик, а потому и не стал ничего менять, кроме перехода со звена на пару. Ещё в декабре порадовали ракетчики, вернее разработчики ракетного оружия, они сделали наконец нормально работающие пусковые которые установили на два типа шасси, первое, это на тяжёлый трёхосный шести тонный грузовик. Он имел легкобронированную кабину с бронезаслонками, которые опускались на стёкла во время залпа установки. Вторым шасси стало гусеничное, на базе Т-50, где вместо башни установили пусковой блок, в отличие от колёсного, этот вариант имел поворотный пусковой блок.
Вот так и прошёл 1938 год, даже если меня сейчас уберут, то по крайней мере у нас уже есть отличная для этого времени техника, да и заводов стало больше, по крайней мере автомобильных, а это тоже не мало значит в предстоящей нам войне. Новый год мы праздновали в узком семейном кругу, а в следующем году события понеслись вскачь. Разумеется сначала был конфликт на Халхин-Голе, и хоть мне лично там принимать участие не удалось, но частично поучаствовать в нём мне пришлось. К началу конфликта 1-ый и 2-ой мехкорпуса были полностью сформированы и проходили интенсивное обучение, за которым я следил лично. Этот конфликт был превосходным местом для прохождения боевой практики только что сформированных мехкорпусов. Правда пришлось немного изменить состав вооружения, средним и тяжёлым танкам, а также штурмовым самоходкам там делать было нечего. Кроме того, что незачем было светить их раньше времени, так и японские танки были на уровне наших Т-26 и БТ, даже наш новый Т-50 превосходил их в бронировании. За это время было выпущено около трёх сотен Т-50, и зная о предстоящем конфликте, я смог их придержать от отправки в войска, и сейчас танкисты обоих мехкорпусов получали их для участия в начавшемся конфликте. Вот с колёсной бронетехникой всё было в норме, четыре завода вышли на полную мощность и вполне обеспечивали нужды армии в колёсных бронетранспортёрах. В этом конфликте, хотя командование мехкорпусов и допускало ошибки, но проявили они тем не менее себя очень хорошо, а также и техника показала себя с самой лучшей стороны. В степях Монголии было где развернуться, бойцы мехкорпуса наносили неожиданные и молниеносные удары по японцам, а что вы хотели, ехать на машине, это вам не пешком идти, а потому они могли быстро перемещаться по степи, оказываясь, то тут, то там, и тут отлично показали себя самоходки поддержки пехоты СУ-76, она же Голожопый Фердинант. Лёгкая броня вполне защищала от винтовочного и пулемётного огня, а достаточно мощное 76 миллиметровое орудие позволяло с лёгкостью бороться, как с немногочисленными японскими танками, так и с японской пехотой, попутно подавляя полевые огневые точки, мощность снаряда это вполне позволяла. Вполне проходимые для колёсной техники монгольские степи позволяли делать глубокие рейды, а когда на японцев, не имевших противотанковые средства, или имевших их в минимальном количестве, накатывается волна бронированных машин, которым не страшна ружейная стрельба, при этом вооружённая пулемётами, в том числе и крупнокалиберными, то им оставалось или погибнуть или сдастся. В результате если среди новых Т-50 безвозвратных потерь практически не было, что значат 6 сгоревших танков из двухсот, то вот бронетранспортёрам повезло не так сильно. Их броню кроме любого орудия мог пробить и крупнокалиберный пулемёт, а потому потери среди них были достаточно большими, из семи сотен машин были уничтожены более сотни, и ещё почти три сотни машин получили повреждения различной степени тяжести, но все они были ремонтнопригодны. В целом же вся новая техника показала себя с самой лучшей стороны, хотя конечно были и огрехи, которые тщательно протоколировались для их последующего устранения в новых машинах. Вся техника так и осталась на Дальнем Востоке, а в мехкорпуса поступала новая и к концу года они получили всё, что должны были, и их вооружение достигло штата.
2 августа 1939 года, Кремль, Москва.
Вызов к Сталину был для меня неожиданен, вроде ни каких проблем или дел в последнее время не было. Именно поэтому я и терялся в догадках, зачем понадобился вождю. На Дальнем Востоке мехкорпуса показали себя с самой лучшей стороны, не смотря на допущенные ошибки. Сам состав уже полностью сформирован, а техника до конца года будет поставлена вся. С третьим и четвёртым мехкорпусами тоже всё хорошо, инфраструктура построена, личный состав тоже полностью сформирован и начаты поставки техники, по крайней мере треть есть уже точно, и обучение идёт полным ходом, а пока готовятся к формированию еще два мехкорпуса, они будут формироваться в Смоленске и Николаеве. Вот поэтому я и терялся в догадках зачем понадобился в Кремле.
– Здравия желаю Товарищ Сталин.
– Здравствуйте товарищ Павлов, проходите, садитесь.
Я сел за стол, в то время как Сталин, держа в руках свою знаменитую трубку, неторопливо прошел от стола к окну.
– Товарищ Павлов, как вы считаете, что сейчас намеривается делать Германия?
Вопрос Сталина меня огорошил, я не аналитик и не советник, правда в своем предыдущем разговоре со Сталиным два года назад и предрекал начало большой войны в Европе.
– Трудно сказать товарищ Сталин. То, что Гитлер ведёт агрессивную политику и жаждет реванша за поражение Германии в Империалистической войне ясно всем здравомыслящим людям, но тут многое зависит от позиции Франции и Англии. Вот только то, что они позволили Германии, вопреки условиям Версальского договора возродить армию говорит о многом. Тем более Мюнхенский сговор, они вполне могли этого не допустить, их совокупной военной мощи для этого вполне хватает, но они этого не сделали, спрашивается почему? Почему они не одёрнули Гитлера и позволили ему не только возродить армию, но и присоединить к себе Австрию и Судеты. Лично я считаю, что они хотят повторить Империалистическую войну, но несколько по другому сценарию. Позволить Германии окрепнуть, возродить свою армию и затем натравить на нас. Дать немцам хорошо увязнуть у нас, достаточно сильно ослабить как Германию, так и нас и затем нанести немцам удар в спину. Германия снова повержена, да и нам они смогут диктовать свою волю. Правда на данный момент у Германии нет с нами общей границы, как это было в Империалистическую, но это не проблема. Думаю, что не позже следующего года Германия нападёт на Польшу, а возможно, что и раньше.
– А как же договор о взаимной помощи между Польшей и Францией?
– Обещать, не значит жениться. Ну объявит Франция войну Германии, и что? Тут ведь объявить войну и начать войну, это совершенно разные вещи. Пока Франция проведёт мобилизацию, пока подготовится, Гитлер уже и Польшу завоюет, а потом французы просто разведут руками — ну не успели мы, торопились, поспешали, но опаздали.
– А если мы к примеру поможем Польше?
– А зачем? Нет, помочь к примеру можем, тогда немцы не смогут их захватить, можно даже не доводить до прямого начала военных действий, а открыто заявить, что в случае, если Германия нападёт на Польшу, то мы немедленно выдвинемся полякам на помощь. Хоть Паны нас и не любят, но в данной ситуации помощь примут, вот только кажется мне, что этим мы только себе хуже сделаем.
– Почему вы так считаете?
– Так ведь Паны добра не помнят, у них до сих пор идея фикс Великая Пшекия от моря до моря со Смоленском и Киевом. Насколько я знаю, они уже предлагали немцам союз против нас, думаете, что если мы им поможем, то они изменят к нам отношение? Как говорят в Одессе — не смешите мои тапочки. Стоит только нам открыто заявить, что мы поддержим Польшу в случае, если Германия на неё нападёт, так сразу Гитлер предложит полякам союз против нас. Паны его с радостью примут, а немцы сначала бросят поляков против нас в первых рядах, а потом, когда по их замыслам нас разгромят, добьют и ослабевших Панов. Но прежде они разберутся с Францией, что бы не ожидать удара в спину. Как бы то ни было, но Гитлер не дурак и прекрасно понимает мотивы того, почему Франция с Англией ему позволяют усилиться. Именно поэтому по моему мнению, сначала Гитлер решит Западный вопрос, обезопасит себя со стороны Запада, тем более что англичане ему не особо опасны, они сидят на своём острове и без союзников на континенте не особо опасны.
– Спасибо вам товарищ Павлов, вы свободны.
Будь на моём месте кто другой, он даже не понял бы, почему Сталин задавал ему эти вопросы, но я то знал, что на носу договор с Германией, пресловутый пакт Молотова — Рибеннтропа.
Для демонизаторов Сталина, перед СССР такой же договор о ненападении с Германией подписали Польша, Великобритания, Франция, Литва, Латвия и Эстония.
Ведь на сколько я знал, Германия хотела этим заручится уверенностью того, что СССР не будет ей мешать в захвате Польши, она даже пошла на то, что бы отдать нам назад захваченные поляками в 20-х годах Западные Украину и Белоруссию.
24 августа 1939 года, генштаб, Москва.
Сразу же на следующий день после подписания договора о ненападении между СССР и Германией в генштабе состоялось совещание, в котором принял участие и Сталин. Поскольку на нём присутствовали только высшие военные, то и скрывать того, что после нападения Германии на Польшу, нам отойдут Западные Украина и Белоруссия не стали, а кроме того встал вопрос и о Финляндии. Сталину и правительству СССР очень не нравилось то, что граница с Финляндией проходила всего в трёх десятках километров от Ленинграда, так что по идее его могли обстрелять тяжёлые, дальнобойные орудия с финской стороны. Все попытки мирным путём отодвинуть границу не увенчались успехом, финны не хотели ни чего слушать и даже предложение о вдвое большей территории взамен этой их не устроило. Поэтому кроме военного пути, никакого другого не осталось, а при заключения договора с Германией, было и несколько секретных пунктов, в одном из которых было невмешательство Германии в наш вероятный конфликт с Финляндией. Сейчас как раз и обсуждалась вероятность войны с Финляндией и всё. что с этим связано.
Я спокойно слушал обсуждения не вмешиваясь в них, когда неожиданно для меня, да и пожалуй для всех остальных, Сталин произнёс — а что по этому поводу думает товарищ Павлов?
– У меня два существенных возражения товарищ Сталин. Первое, это по бронетехнике, я категорически против использования в предстоящем конфликте наших новейших средних и тяжёлых танков. Они создавались для других задач, а тут получится пальба из пушки по воробьям, а кроме того, думаю все, из здесь присутствующих, играют время от времени в карты. Хоть кто ни будь начинает игру с козырей? Все всегда приберегают козырь на крайний случай, так зачем нам сразу раскрывать свои козыри? Кроме того до сих пор не стихают споры насчет танка Т-35, вот я и предлагаю окончательно их решить использовав их в этом конфликте. Ведь официально Т-35 это тяжёлый танк прорыва, вот и посмотрим, как он будет прорывать линию вражеской обороны.