Моя Галатея
Шрифт:
– Ночью?
Было восемь утра, день еще не проснулся, и гардеробщики - тоже.
– Мы подбросили ее в папку "на подпись". САМОМУ.
– САМОМУ??
"Ну, теперь начнется", - подумал я. Если б я знал, чем это может кончиться...
И началось...
Конечно, это не было судом. Это было, может быть, только чуть похоже.
Стол на сцене. Президиум.
– Наши молодые коллеги Алексей Патерин и Дмитрий Копов, - сообщает докладчик, - подвергли критике работу ученого совета института. Весьма
В зале хихикают.
– А как можно сделать это иначе?
– громко спрашивает Димка.
В зале хихикают снова.
– ...указанные товарищи записали одно заседание совета на ленту магнитофона, вмонтированного в разработанную аспирантом Виктором Гитиным цифровую машину Г-1, в просторечии - "Галатея"...
– Я сама записала, а не они, - перебивает голос Галатеи.
– И не на магнитофон, а в электронную память.
– Прошу соблюдать порядок, - стучит председательствующий.
– Гитин, прекратите шутки с машиной!
– ...После этого Патерин и Копов подвергли ход заседания подробному разбору, а выводы изложили в записке, неизвестно каким образом оказавшейся на стопе директора. В этой записке утверждается, что шесть работ из восьми доложенных совету являются простой компиляцией из опубликованных научных статей и только две содержат нечто оригинальное, да и то лишь в смысле толкования вопроса...
Шум в зале. Впрочем, довольно легкий.
– ...Итак, товарищи, шесть работ - компиляция. И, заметьте себе, простая компиляция! Утверждение смелое, если, конечно, не сказать больше... Профессор Эмин, всеми нами уважаемый, доложил совету о многоволнистости волноводных отрезков. Интересные выводы об одновременности некратных колебаний... Дорогой Эрнст Иваныч, вы считаете себя компилятором?
– Я, - улыбается Эмин, - я, конечно, читаю прессу. И более того, я пишу. Я и мои коллеги обмениваемся мнениями на страницах печати. И может быть, что-то заимствуем друг у друга. Тем более что мы ведем также частную переписку, и я не скрываю от друзей свои выводы... И потому, молодые люди...
Все головы поворачиваются к нам.
– Как будто мы - солнце, а они - подсолнухи, - дышит мне в ухо Алик.
– Молодой человек, вы хотите что-то ответить?
– Я уже ответил.
– Алик пожимает плечами.
– В докладной приведены все первоисточники.
– Но профессор Эмин дал нам понять, что в этих статьях его коллеги приводят его же мысли.
– Неправда!
– гремит Галатея.
– Он раньше никогда не занимался многоволнистостью. И ни одной его работы об этом не было. Я смотрю в свою картотеку.
– Я отказываюсь вести беседу в подобном тоне. Я не берусь спорить с напетой хулиганами магнитофонной лентой, - вскипает Эмин.
– Спокойно, брат, - ободряю я Галатею. И радуюсь, что усилил ей "входы". И вправду, если б не эта история с рыжей Танькой,
– Товарищ председатель, - говорит Димка, - я прошу разъяснить всем присутствующим, что мы не хулиганы, а Галатея не магнитофон, не попугай и не граммофон довоенного образца... В нашей докладной указано, что оценка работы совета дана именно Галатеей - гениальной мыслящей машиной биоэлектронного типа, оснащенной огромной памятью.
– Не знаю, не знаю...
– тянет председатель с вызовом.
– У нас тут не испытательный зал. И машинам слова я не даю... По ходу сообщения слово имеет доктор Викторов. Уважаемый Сергей Петрович, и вы тоже обвиняетесь в плагиате... Да, да...
– Что делать, дорогуша!
– басит огромный Викторов. Он идет из задних рядов, животом вперед.
– Говорят, что одна дама слышала звон и решила, что телефон, а это был колокольчик!
Голос у него такой, что на корпусе Галатеи начинают звенеть шайбы. Или это перегрелся трансформатор?
– ..."Гипноз и лечение старости" - вот что я имел честь тогда доложить. Я докладывал, а другие писали. Раньше меня писали, правильно? Правильно или нет? Отвечайте быстро!
– Палец Викторова устремляется Димке в грудь.
– Правильно, - балдеет Димка.
– То-то вот. Остается выяснить, что, собственно, они писали. И о чем говорил я. Не так ли? Так вот, я говорил о трансляционном воздействии на матричный код, а они - о кодовом управлении. Ясно? Вам ясно, я спрашиваю?
Димка смотрит на Алика. Алик - на меня. А зал смотрит на всех нас вместе.
– Все ясно, - заверяет Галатея.
– Это одно и то же. Смотри энциклопедию, том сто сорок два, страница девять.
Зал вздыхает, как воздушный шар, в котором проткнули дырку.
– Мне кажется, здесь не место для аспирантских шуточек?
– спрашивает Викторов председателя.
– Нехорошо, ребята! Нехорошо. Отберите у них игрушку!
– И медленно стекает с трибуны.
Председатель стучит по графину пробкой:
– Прекратить беспорядок! Или вы уймете ваш арифмометр, или я удалю вас из зала.
Стрелки Галатеи мелко дрожат.
– Прошу не оскорблять присутствующих, - кричу я.
И как я мог впутать ее в это дело?
– Машина не может считаться присутствующей!
– Я еще раз прошу председателя зачитать вслух параграф докладной с характеристикой Галатеи, - напоминает Алик.
В голосе его металл: вот-вот брякнет что-нибудь такое... совсем не для широкой публики... Мы с Димкой знаем его привычки...
– Да, - нехотя цедит председатель, - вы утверждаете, будто эта ваша машина чуть ли не человек в электронной форме. Мировое открытие! А начинается оно со склоки... Впрочем, ваша докладная далеко не так убедительна, как хотелось бы. В институте есть экспертная комиссия по машинам. Нам лучше заслушать ее мнение.