Моя герцогиня
Шрифт:
Джемма с трудом скрыла раздражение. Отец не зря ненавидел наглецов — таких, как сидящий напротив.
— Мы учились у него незаметно, потому что всегда оставались рядом. Отцовство предполагает пространственную близость.
Вильерс даже бровью не повел.
— Дети настолько…
— О каком конкретно количестве мы говорим? — перебила Джемма и, не получив ответа, уточнила: — Вы ведь знаете, сколько их, не так ли?
— Разумеется. Однако имеются некоторые сложности.
Джемма
— Итак?
— Шесть, — лаконично сообщил герцог.
— Шесть? У вас шесть внебрачных детей?
Он посмотрел на тонкие пальцы, все еще сжимавшие фигуру.
— Учитывая количество женщин, с которыми мне довелось встретиться на жизненном пути, число вовсе не кажется необъяснимым.
— Необъяснимым? В таком случае кто же из нас вульгарен?
Вильерс прищурился:
— Всего лишь непреднамеренный каламбур, уверяю вас.
— Я-то думала, их двое, не больше.
— Шесть.
— Следует вести себя осторожнее, — упрекнула Джемма.
— Да.
— И вы никогда не задумывались о жизни этих созданий? Или об их матерях, вынужденных воспитывать малышей вне семейных уз?
— Нет.
Джемме предстояло сделать следующий ход, однако сосредоточиться не удавалось. К горлу подступила дурнота. Ей нравился Вильерс. Леопольд. Очень нравился. Было время, когда…
— Я герцог, — пожал он плечами. Голос звучал спокойно, непроницаемо, темно. — С какой стати мне заботиться о подобных мелочах?
— Хорошо хоть, что платите за свои грехи.
— Я мог бы содержать детский приют, и в этом случае все аплодировали бы моей добродетели.
— Представить не могла, что вы наплодите столько сирот. — Замечание прозвучало резче, чем хотелось бы. — Предосудительно так мало думать о женщине, с которой…
— Спите, — подсказал он. — Ошибаетесь, о некоторых думаю очень много… о тех, с кем сплю и с кем надеюсь переспать.
Джемма сочла реплику вынужденной и ограничилась лишь презрительным взглядом.
— В чем разница между двумя детьми и шестью? — поинтересовался герцог.
— Один внебрачный ребенок — ошибка. Двое — следствие неосторожности. Трое — а тем более шестеро! — настоящее безобразие. Распущенность!
В глубине темных глаз мелькнуло искреннее чувство, и гнев почему-то сразу улетучился.
— Вы все понимаете, не так ли?
— Не стоит недооценивать умственные способности герцога.
— Неужели считаете, что осчастливили любовниц уже одним своим титулом?
В глазах мелькнула улыбка.
— Нет. Всего лишь хотел сказать, что воспитан таким образом, что всех, кто ниже, считаю недостойными. Полученные в наследство деньги, власть и титул дают возможность поступать, как душе угодно.
— Не вижу в этом ничего почетного, — саркастически заметила Джемма. — Считайте, что вам повезло. Могло бы быть не шесть, а четырнадцать. Кто они?
— Дети?
— Нет, матери. Знаю, что одна девочка родилась у благородной дамы, леди Кэролайн Киллигру. А жениться на ней вы отказались.
— Кстати говоря, это не моя дочь.
— Хотите сказать, что она не входит в счастливую шестерку?
— Входит, но всего лишь потому, что состоит на моем содержании. Я же предупредил, что не все так однозначно.
— Какие сомнения? Разумеется, ребенок ваш. Леди Кэролайн сама в этом призналась. А ее отец рассказал моему дяде Эдмунду, что вы не отрицали сам факт прелюбодеяния, однако жениться отказались. Все горячо сочувствовали и… — Она заглянула в серьезные глаза Вильерса и осеклась. — О Господи! Так кто же настоящий отец?
Герцог пожал плечами:
— Понятия не имею. На самом деле я здесь вообще ни при чем, между нами ничего не было. Просто особа пребывала в крайнем отчаянии, и я решил, что, как истинный джентльмен, обязан сыграть роль в сочиненном бедняжкой сценарии.
— Наверное, она надеялась, что вас заставят жениться.
— Не думаю. Если бы она стремилась получить мужа, то обвинила бы кого-нибудь рангом пониже — того, кто клюнул бы на предложенное отцом богатое приданое.
— Значит, вас спас герцогский титул, — кивнула Джемма. — И все же вы героически приняли ответственность.
— Ничего героического, — сухо возразил Вильерс. — Я же отказался жениться. Всего лишь воздержался от констатации того факта, что едва знаком с леди Кэролайн. Она же, в свою очередь, отлично играла роль: на всех балах упорно прожигала меня трагическим взглядом, пока отец не увез шалунью в Канаду. А через несколько месяцев ребенка прислали в Англию, сопроводив компрометирующим письмом в мой адрес. Выхода не было; оставалось одно: признать чужого младенца.
— И вы даже не знаете, где сейчас мать?
— А с какой стати меня это должно интересовать?
— Оригинальная позиция.
— Вот так ребенок и попал в мой выводок.
— А кто же остальные жертвы невоздержанности? Продажные женщины?
Герцог нетерпеливо отмахнулся.
— Ваш ход, Джемма. Я твердо намерен выиграть. Кстати, шлюх среди них нет. Во-первых, я себя чрезвычайно уважаю, а во-вторых, в подобных связях велик риск подцепить дурную болезнь…
— Подробности излишни, — остановила герцогиня. — Если желаете, можете называть этих особ куртизанкам…