Моя княгиня
Шрифт:
– Вы меня заинтересовали, я обязательно приеду к вам посмотреть на то, что делает ваша Луиза, - пообещала графиня и улыбнулась, - вы, наверное, заметили, что я обожаю красивые наряды.
– Пожалуйста, приезжайте в любой день, когда вам удобно, я живу на Аппер-Брук-стрит.
Катя записала свой адрес на листке, поданном графиней, и попрощалась. Дарья Христофоровна обещала приехать к ней завтра же утром.
Когда щегольская коляска графини Ливен подъехала к дому Кати, был уже полдень. Молодая княгиня сама вышла встречать почетную гостью в вестибюль.
– Прекрасный дом,- похвалила графиня, - очень стильный и сад большой, вы купили его или арендуете?
–
– Прошу вас, ваше сиятельство, проходите в гостиную.
– Давайте обойдемся без титулов, вы можете меня звать Долли, это уменьшительное имя подходит и к имени Дарья, и к тому, что мне дали при рождении - Доротея. Наш государь говорит, что оно мне идет больше, чем Дарья. А вас как зовут? Катрин или Като, как зовут великую княгиню Екатерину Павловну в императорской семье?
– Меня дома всегда звали Катя, и вы можете называть меня так.
В гостиную, куда прошли дамы, вошла Луиза. Она сделала гостье придворный реверанс.
– Графиня, позвольте мне представить вам мою подругу мадемуазель Луизу де Гримон, дочь герцога де Гримона.
– Очень приятно, дорогая, Катя рассказала мне о вас и вашей племяннице, мне очень хочется увидеть ваши чудесные изделия, послушать пение вашей Генриетты, но, прежде всего, мне хотелось бы увидеть будущего крестника.
– Графиня отдала распоряжения с таким очаровательным дружелюбием, что никто не подумал на нее обижаться, а все с радостью стали их выполнять. Луиза побежала за Генриеттой, а Катя позвонила и приказала позвать Бетси с малышом.
Первой вернулась Луиза, ведя за руку Генриетту. Девочка за прошедшие месяцы выросла и догнала своих сверстников. Сейчас перед гостьей стояла очаровательная изящная девушка с глазами цвета морской волны и золотисто-рыжими волосами. Бирюзовое муслиновое платье Генриетты было украшено по подолу широкой каймой, вышитой цветным шелком и золотой нитью. Девушка была так хороша, что от нее невозможно было оторвать глаз.
– Миледи, позвольте мне представить вам мою племянницу Генриетту де Гимон.
– произнесла Луиза, с гордостью глядя на девушку.
– Какая красавица,- признала графиня Ливен и улыбнулась Луизе, понимая, чего той стоило вырастить это дитя наперекор ударам судьбы.
– Подойди, детка, дай мне лучше рассмотреть тебя. Княгиня говорила, что ты очень хорошо поешь, правда?
– Я учусь пению, миледи, - скромно сказала девушка, приседая перед почетной гостьей.
– Я собираюсь часто бывать у вас в гостях, надеюсь услышать тебя.
Графиня похлопала девушку по руке и, отпустив ее, обратилась к Луизе:
– Это платье, что на Генриетте вы придумали сами?
– Да, миледи, а сшили платье и сделали вышивку французские швеи, работающие в нашей мастерской.- Луиза говорила с достоинством, она понимала, насколько изыскана эта работа.
– Вы должны сделать несколько платьев и для меня, - графиня прикинула что-то в уме и продолжила,- два бархатных закрытых, одно шелковое бальное, и пару муслиновых. Сможете?
– Конечно, я завтра приглашу своих помощниц снять мерки, и предложу идеи. В это же время вас устроит?
Графиня согласилась, тут Бетси принесла малыша, и внимание всех женщин переключилось на Павлушу. Потом Катя пригласила Дарью Христофоровну выпить чаю, женщины приятно провели время за беседой и расстались проникнутые все усиливающейся взаимной симпатией. А Катя вдруг поняла, что отчаяние, живущее в ее душе постоянно, отступает, когда она общается с этой энергичной и участливой дамой.
– Благослови ее господь,- помолилась молодая женщина, - около графини так тепло.
Дарья Христофоровна начала навещать Катю каждый день. В доме на Аппер-Брук-стрит не было лишних людей, работающих и живущих в посольстве, и супруга посланника отдыхала здесь душой. Луиза представила графине несколько эскизов платьев, та пришла от них в такой восторг, что вместо того, чтобы выбрать понравившиеся варианты, заказала сразу все.
Обаянию этой женщины невозможно было не поддаться. Она рассказала Кате, что родилась в семье генерал-губернатора Риги барона Бенкендорфа, а ее мать была подругой императрицы Марии Федоровны. Когда матушка девочки умерла, то Долли и ее сестру взяла к себе государыня, воспитала и устроила их браки. Императрица выбрала ей в мужья старшего сына воспитательницы своих детей графини Ливен, двадцатишестилетнего красавца Христофора, и в пятнадцать лет выдала ее замуж. После замужества она назначила Долли своей фрейлиной. Десять лет на службе у императрицы-матери сделали из юной фрейлины очень информированную особу и мастерицу политических интриг.
Ласково расспросив Катю об обстоятельствах жизни, приведших ее в Лондон, Долли покачала головой и сказала, что она обязательно займется помощью своей новой подруге, только дождется, пока та окрепнет и немного придет в себя.
Наступил день крестин. Катя в сопровождении всей своей маленькой семьи приехала в церковь. Штерн нес Павлушу, Луиза вела Генриетту, а Поленька поддерживала еще слабую Катю. Граф и графиня Ливен ждали их в храме. Крестили светлейшего князя Павла Черкасского в дальнем пределе, где посторонних не было, и все прошло по-семейному просто и светло. Малыш не плакал, а серьезно смотрел на происходящее большими голубыми глазами, батюшка надел на его шейку крестик его деда графа Павла Бельского, перекрестил малыша и передал крестной матери. После церемонии Катя пригласила всех присутствующих на праздничный завтрак на Аппер-Брук-стрит, где Марта превзошла себя, подав замечательные русские блюда.
– Давно я так не ел, - засмеялся граф Ливен, - как будто в Санкт-Петербург вернулся.
– Браво Марте, - согласилась его супруга.
– Блины с черной икрой, пирожки с визигой и стерляжью уху в Англии не подают. Я уже неделю как начала принимать гостей в моем литературном салоне, а наш повар - француз. Я попрошу у вас Марту на один день в неделю, хочу сделать «русский день», нужно же приобщать этих узколобых англичан к культуре. Вы не представляете, у них на балах не танцевали вальс, считали его неприличным танцем. Я по приезде дала бал, где мы с графом и еще три русских пары танцевали вальс, теперь, два месяца спустя, у принца Уэльского его уже танцуют, а все девицы Лондона срочно учатся танцевать этот танец.
– Конечно, мы отпустим Марту к вам, - подтвердила Катя.
– А почему салон именно литературный?
– Дорогая, я же не могу объявить, что я собираю гостей, чтобы узнать последние сплетни о королевском дворе и правительстве, поэтому мне приходится привлекать нужных людей хорошей кухней и приличным поводом. Литература и музыка - это то, в чем разбираются или делают вид, что разбираются все. Если я буду гостей развлекать и хорошо кормить, то у меня будет весь Лондон.
– Долли - великая женщина, - рассказал граф Ливен, - мы сюда приехали из Берлина, там в ее салоне были не только немцы, но и вся Европа. Мне очень повезло, российское посольство при такой жене посланника - центр притяжения для всего высшего света столицы.