Моя княгиня
Шрифт:
Несколько карет, запряженных последними сильными лошадьми, ждали Наполеона у горящей переправы. Он поздоровался с женой маршала Нея, стоящей у своей кареты и обратил внимание на незнакомое лицо. Синеглазая женщина с лицом совершенной красоты, закутанная в пушистую белую шубу стояла у третей кареты и смотрела на горящие мосты, по щекам ее текли слезы. Он подошел к ней.
– Мадам, вы супруга маркиза де Сент-Этьена?
– спросил император, разглядывая красавицу. Женщина молча поклонилась.
– Ваш муж погиб, спасая жизнь своему
– Наполеон повернулся и сел в сою карету. Кавалькада помчалась на запад к Неману, за ней двигались остатки армии. Сильные морозы, не ослабевавшие в течение последующих двух недель, выкосили последних французских солдат, ослабленных от голода. Наполеон покинул войска и отправился в Париж, набирать новые полки, а Великая армия, перешедшая полгода назад Неман, перестала существовать.
Алексей дошел вместе с генералом Милорадовичем до Немана. Потом командир вызвал его и приказал собираться в Санкт-Петербург.
– Вы должны предстать перед его величеством, пора вам воскреснуть и для двора тоже. Сейчас бои закончены. Вы мне пока не нужны, но если император отпустит вас, возвращайтесь, я всегда буду рад, - сказал генерал, пожал Алексею руку и отправил его собираться.
Александр Василевский ждал его у выхода. Молодой человек был явно расстроен:
– Я все знаю, жаль, что ты уезжаешь. Мы хорошо воевали вместе.
– Я обещаю, что не буду ухаживать за красавицами в Санкт-Петербурге, оставлю их всех тебе,- пошутил Алексей.
– Я и сам не буду теперь за ними ухаживать, я дал слово одной девушке, вот война закончится, и я на ней женюсь, - серьезно ответил его молодой друг.
– Не знал, ты мне ничего не рассказывал,- удивился князь.
– Я не хочу об этом говорить, это - личное, - объяснил Василевский, - но не будем об этом. Дарю тебе в дорогу две бутылки трофейного коньяка, в такой мороз самое верное средство не простыть.
Молодые люди обнялись, и через час Алексей выехал в столицу.
Санкт- Петербург встретил князя ярким солнцем и морозным воздухом, дрожащим над заснеженной Невой. До Москвы он ехал вместе с Сашкой. Там, отправив верного слугу с лошадьми в Грабцево, сам на почтовой тройке выехал в столицу. Подъехав к своему дому на Миллионной улице, он постучал дверным молотком в широкие резные двери. Открывший лакей, увидев Алексея, оторопел.
– Я - живой, - засмеялся князь, отстранив оторопевшего слугу, он прошел в дом, на ходу снимая шинель. Навстречу ему спешил седой дворецкий. Увидев Алексея, он замер, потом из его глаз брызнули слезы.
– Ваша светлость, счастье-то какое, - прерывающимся голосом залепетал старик.
– Я живой, Фирс, успокойся, - сказал Алексей и обнял старика,- кто сейчас в доме?
– Князь Василий, он - в гостиной, сейчас я предупрежу.
– Нет уж не нужно, я сам с ним поговорю,- запретил Алексей, быстрым шагом дошел до гостиной и распахнул дверь.
Князь Василий в щегольском сюртуке темно-синего цвета сидел за маленьким столиком у окна и читал газету. Он обернулся на звук шагов и так побледнел, что Алексей не удивился бы, если бы дядя отдал Богу душу прямо у него на глазах.
– Князь Василий, немедленно покиньте мой дом, ваши вещи слуги соберут сами и отправят по тому адресу, который вы им оставите, - говоря, Алексей подошел вплотную к дяде.
– Если я выясню, что вы растранжирили на себя мои деньги или деньги моей жены и сестер, я с вас засужу, и вы закончите свои дни в долговой тюрьме. А сейчас пошел вон!
Князь Василий, все такой же бледный поднялся со стула и молча прошел мимо Алексея. Через четверть часа извозчик увез старого князя. Вещи свои он велел переслать в дом своего сына Николая, сказав дворецкому, что потом сам их заберет.
Алексей заглянул в свою спальню, где лакеи упаковывали вещи его дяди, и спросил дворецкого, куда дели его одежду. Фирс послал двух лакеев на третий этаж, где в бельевых кладовых хранились сложенные вещи Алексея. В первом же сундуке сверху лежал любимый светло-серый сюртук князя, а под ним запасной парадный мундир, еще ни разу не одетый. Дворецкий принес хозяину сапоги, туфли и зимнюю шинель с бобровым воротником.
– Пусть мне приготовят ванну, и пришли мне кого-нибудь посообразительнее из лакеев, пока я не найду нового камердинера, - велел Алексей старому Фирсу, и пошел писать письмо императору с просьбой об аудиенции.
Он не успел даже побриться, как из дворца прибыл ответ от государя, что светлейшего князя Алексея Черкасского приглашают явиться немедленно. Надев мундир, он сел в сани и поехал во дворец.
Александр вышел из кабинета навстречу другу и крепко обнял его.
– Господи, какой подарок судьбы, а мы с Константином тебя оплакали, - воскликнул император, - проходи, расскажи, что с тобой было.
Алексей рассказал обо всем, что произошло с ним, начиная с Бородина и заканчивая Неманом. Взволнованный Александр слушал, сопереживая. Когда Алексей закончил, император пригласил друга к Елизавете Алексеевне. Там тоже его ждал горячий прием. Тронутый искренней радостью, с которой его принимали в августейшей семье, Алексей не решался начать разговор о том, что его больше всего волновало. Но император начал сам:
– Алеша, ты, наверное, хочешь поехать к жене. Она знает, что ты жив?
– поинтересовался он.
– Я не знаю, ваше императорское величество, в конце марта я отправил ее в Лондон, и больше не имел от нее вестей, но был бы очень благодарен вашему императорскому величеству, если бы мог попросить у вас отпуск на несколько месяцев по семейным обстоятельствам.
– Но порт закрыт, отсюда ты в Англию не отплывешь, если только через Ревель. Отпускаю тебя на полгода, а потом возвращайся.