Моя команда
Шрифт:
Надо честно сказать, что этот Большой День потребовал некоторых организационных мероприятий. К этому надо так же честно добавить, что я занимался этим делом совсем не так уж много. Мы знали, чего нам хотелось, и общая идея праздника у нас была. Жизнь превратилась в сказку, с тех пор как Принц встретил свою Принцессу, и мы оба хотели, чтобы это как-то отразилось на церемонии. Но когда речь зашла о деталях, то тут основную часть трудной и не всегда благодарной работы проделала Виктория. Правда, для начала мы вместе придумали много чего необычного и запоминающегося, причем не только для нас самих, но и для наших родных и друзей. А потом ежедневное вдохновение исходило исключительно от невесты. Да, мы много думали, говорили и планировали. Но не было ничего такого, что обрушилось бы на меня в последнее мгновение. Кроме того, в разгар всей этой суматохи и приготовлений мне время от времени разрешали высказаться.
На протяжении сезона 1998/99 годов и после всего, что случилось в связи с чемпионатом мира, мы должны были привыкнуть к необходимости думать о своей безопасности. Но мы не собирались идти на компромисс в день, столь важный для нашей родни и друзей, другими словами — ускользнуть и пожениться втайне от всех. Наоборот, мы хотели, чтобы эта свадьба запомнилась как нам самим, так и всем тем, о ком мы больше всего думаем и заботимся. Однако серьезный день означал и необходимость серьезных мер безопасности, и это подтолкнуло нас к принятию двух серьезных решений. Каждый участник торжества должен был договориться по поводу своих фотографий с журналом «ОК!», мы понимали, что желание этого журнала защитить свои эксклюзивные права будет в то же время сильно способствовать тому, чтобы защитить нас от постороннего вмешательства в нашу личную жизнь. Второе решение заключалось в том, что мы должны найти человека, который смог бы взять на себя часть забот и облегчить давление на невесту. В результате мы наняли специального свадебного координатора, которого звали Перигрин Армстронг-Джонс. Не могу сказать, чтобы я когда-либо прежде встречал человека по имени Перигрин. С виду он был довольно необычной личностью, но мужик оказался действительно классный и смог проделать для нас просто фантастическую работу: он понял, о чем мы мечтаем, и обеспечил именно то, что нам нужно.
По обоюдному согласию Виктория и Перигрин нашли в Ирландии замок, расположенный в Латрелс-тауне. Здесь имелось все, в чем мы нуждались, и, что еще лучше, кое-что такое, о чем мы, возможно, никогда и не подумали, если бы этого там уже не было. Правда, ехать до местной церкви было далековато, но зато от самого замка и всего его окружения можно было рехнуться — такое там все было древнее, благородно полуразрушенное и немного волшебное. Именно те декорации, в которых вы бы мечтали сказать заветное «согласен». Как только невеста и ее помощник увидели это сооружение во всей его аристократической красе и ветхости, решение было немедленно принято, и Перигрин принялся за работу. Вместо слабого ручейка там появился плавный поток, игриво извивающийся возле искусственных руин — паркового украшения в виде причудливо украшенного павильона, причем он создал это таинственное обрамление, позаимствовав его из иллюстрированной книги тех минувших времен. Повсюду вверх тянулись причудливо изогнутые ветви, повсюду мерцали волшебные огни и вились цветы. В самом замке было предусмотрено достаточно места для скромного, но необычного праздника с участием приблизительно тридцати членов наших семей и самых близких друзей. Это был просто финиш.
Я получал огромное удовольствие от каждой минуты подготовки; мне нравилось дегустировать блюда, пробовать вина и выбирать музыку. Все шло по-настоящему гладко, без сучка и задоринки. И такая организованность выглядела просто удивительной, если учесть, насколько сложной была вся подготовка, вплоть до задуманной доставки свадебного платья невесты через Ирландское море. При этом надо иметь в виду, что я, в соответствии с замыслами, не должен был видеть подвенечного туалета Виктории до самого совершения обряда. Люди, работавшие в журнале «OK!», наняли маленький частный самолет, чтобы доставить нас в Ирландию без лишнего шума. Бруклин, я, Виктория, ее мама и папа, а также сестра Луиза с дочуркой Либерти и брат Кристиан успели втиснуться в него, прежде чем экипаж самолета сообщил нам, что большущая коробка с Большой Тайной не влезает в багажный отсек. А это означало, что платье надлежит вынуть из упаковки и внести его в салон через пассажирскую дверь. Посему меня отправили на взлетно-посадочную полосу с закрытыми глазами, где я простоял как минимум двадцать минут. А потом мне пришлось всю дорогу до самого Дублина сидеть спиной к этому таинственному сокровищу и, конечно, когда мы приземлились, всю эту процедуру пришлось полностью повторить еще раз в обратном порядке. Мне не полагалось видеть этого наряда, и, само собой разумеется, мы должны были позаботиться, чтобы не смогли этого сделать также фото- или видеокамеры. Очень жалко: погода в тот день вполне позволяла отснять очень даже приличное немое кино.
Мы попали в замок за два дня до нашей свадьбы. Сначала прилетели мои родители, а на следующий вечер начали прибывать другие гости. Вечером перед главным событием мы устроили для всех торжественный ужин. После него мы с Викторией вышли прогуляться. Сначала направились к специальному шатру, где намечался основной прием. Там была устроена небольшая искусственная рощица, украшенная остролистом и цветами, через которую должны будут пройти гости, чтобы попасть внутрь просторного сооружения. С собой я захватил пару бокалов и бутылку шампанского. И снова стал говорить Виктории, как я люблю ее, когда внезапно начался теплый тихий дождик. В этот почти жаркий летний вечер он был очень к месту, и мы чувствовали себя превосходно. Невозможно было вообразить ничего более романтичного.
В соответствии с замыслом, невеста и жених должны были на ночь разойтись. Когда мы возвратились в замок, Виктории, конечно же, выделили лучшее помещение — наши свадебные апартаменты. Мне предстояло обойтись одной из гостевых комнат, расположенной внизу. Прежде чем я лег спать, собралась небольшая компания игроков «Юнайтед» и некоторых моих ровесников, но мы не очень-то бушевали, как это иногда бывает на сугубо мужских вечеринках. Все ее участники изрядно устали, так что ограничились несколькими бокалами вина и парочкой бильярдных партий. Это заняло часа два, после которых я был совершенно трезв. Мне хотелось на следующее утро выглядеть более или менее прилично — уже хотя бы для того, чтобы запомнить каждую секунду происходящего.
Я вернулся в свою комнату и начал ломать голову над предстоящей речью. В первую очередь мне хотелось поблагодарить маму и папу за все, что они сделали для меня, а также Линн и Джоан, поблагодарить Джекки и Тони, брата и сестру Виктории за то, что они так сердечно приняли меня в свою семью, — а уж Кристиан стал для меня кем-то вроде брата, которого я всегда мечтал иметь. И затем поговорить о Виктории, которая на этой стадии торжества уже должна была стать моей женой. Но тут я подумал, что для подыскания подходящих слов, которые бы верно описывали мои подлинные чувства, возможно, есть смысл взять в руку бокал шампанского, пришпорив вдохновение, и рассчитывать исключительно на чистую импровизацию без всякой подготовки. Я позвонил Перигрину:
— Извини, Перигрин. Я о своей речи. У меня пока нет уверенности, что я сумею сказать то, о чем хочется. Да еще изложить это надлежащим образом.
Он еще бодрствовал или, по крайней мере, удачно притворялся:
— Никаких проблем. Сейчас приду.
Пять минут спустя я стоял возле своей кровати, а Перигрин поставил передо мной стул:
— А теперь давай. Позволь мне послушать твою речь, и, надеюсь, я смогу дать тебе несколько ценных указаний. А пока побуду твоей аудиторией.
Я немного смущался, но он заверил меня, что днем мне предстоит ощутить примерно такие же чувства, так что сегодняшняя репетиция послужит для меня хорошей практикой. Почти сразу после того, как я начал говорить, мой слушатель стал громко прочищать горло и кашлять. По мере того, как я входил в раж, он начал подкидывать комментарии вроде:
— Это как-то не очень весело.
Потом Перигрин стал грохотать своим стулом — словом, он вытворял буквально все возможное, чтобы сбить меня с толку. В конечном счете он пришел к выводу, что речь моя практически в полном порядке. Мы, правда, поменяли кое-какие мелочи, но на самом деле я на следующий день даже не воспользовался своей заготовкой. А Перигрин, понятное дело, всего лишь пытался дать мне представление о том, с какими трудностями я могу столкнуться, представ со своим спичем перед аудиторией. К тому времени, когда Перигрин закончил терзать меня, я был готов рухнуть на кровать. Но, как бы то ни было, он мне все же помог. А вот моему шаферу, Гэри Невиллу, еще предстояло попотеть, прежде чем пройти через подобную экзекуцию.
На следующее утро я мерил шагами коридор, нервничая по поводу того, что ждало меня впереди. Прохаживаясь туда-сюда, я оказался возле комнаты Гэри и услышал его голос. Он не мог вести разговор по телефону, поскольку в его комнате не было аппарата, а толстые каменные стены замка не давали пользоваться мобильником. Я удивился и решил выяснить, чем же он там занимается. Приоткрыв дверь как можно тише, я увидел, как Гэри стоит перед зеркалом и держит прямо перед собой наподобие микрофона баллончик дезодоранта, отрабатывая свою будущую речь. После предыдущего вечера я, конечно, по собственному опыту знал, какие чувства он испытывал. Но все равно не смог сдержаться и рассмеялся. Гэри сделал то же самое. А пока по всему было видно, что нас ждет знаменательный день. Я понял, насколько серьезно относится к предстоящему событию мой друг, когда в его комнату явилась маникюрша. Да, меня на самом деле уважали: Газ ради моей свадьбы впервые в жизни решил привести в порядок свои ногти.