Моя королева
Шрифт:
ГЛАВА 3
Я осталась в ложе. Все уже зрители практически покинули театр, карета меня ждала на подъездной аллее, а уходить не хотелось. Мысли спутались... шампанского оказалось слишком много.
Словно услышав мой мысленный призыв, со своей гитарой на сцену вышел Питер ла Истра и, присев на ее край, напомнил мне тем самым бродячего музыканта. Глядя в зрительный зал, он негромко запел.
Перегнувшись через перила, заметила еще нескольких аристократок, наслаждающихся талантом музыканта. Они то и дело посылали мужчине воздушные поцелуи, а он продолжал радовать поклонниц
– Ваше величество, король волнуется... Позвольте проводить вас к карете?
– Лоран де Бринье, неизменный советник моего мужа, поклонившись, приоткрыл дверцу ложи, всем видом демонстрируя, что я должна идти. А так не хотелось...
Забирая накидку, я увидела на ней ту самую розу, что совсем недавно сбросила вниз Питеру. Украдкой спрятала ее в рукав, чтобы сохранить иллюзию тайны.
Мой муж ожидал меня в моей спальне. Я конечно же удивилась, и не удержалась от ядовитого высказывания:
– Итак, вы передумали?
– Я много чего передумал...
– я заметила в его руке бокал с вином.
– Поговорим об этом?
– осторожно сняла накидку, чтобы не выронить розу из рукава.
Король мгновенно оказался рядом со мной, что он неожиданности я зажмурилась, испугавшись.
– Ей богу, - он сделал глоток, - вы заставите меня играть на гитаре, чтобы поймать страстный, полный вожделения взгляд, коим сегодня одаривали моего кузена.
Я пожала плечами:
– Он красив, согласна... Неужели, я так на него смотрела?
– мне в тот момент казалось, что делаю это незаметно для окружающих, - отправьте прислугу за инструментом... Так и быть, на радость вам, взгляну вожделенно... пару раз!
Бокал упал об стену и разлетелся на мелкие осколки, а красное пятно теперь стекало на пол.
Грубо схватив, меня швырнули на матрас и нависли сверху.
– Ты знаешь... Я ведь могу овладеть твоим телом силой! И никто меня не остановит... А также, мне нет необходимости заботиться о твоих ощущениях... и желаниях…
– Поступайте, как умеете!
– зло выкрикнула я ему в лицо, - сделайте же что-нибудь, а то вы только обещаете!
Артур впился в мою губу зубами и сильно прикусил.
Я взвыла от боли и почувствовала, как слезы досады потекли ручейками к волосам.
Мужчина поднялся и, выпрямившись, проговорил ледяным тоном, глядя при этом на распластанную меня:
– На востоке страны восстание. Я вынужден там присутствовать, дабы не допустить разрастания его очага. Не знаю, сколько времени это у меня отнимет. Прощайте!
Он развернулся на каблуках и покинул мои покои.
– Какой зверь...
– приподнявшись на локте, дотронулась тыльной стороной ладони до раны на лице. Губа распухла и кровоточила. Почему-то сразу подумалось, что король сделал это специально - изуродовал. Не желая, чтобы я покидала свои комнаты в ближайшее время. Наказал...
Разделась сама, решив, что не стоит показываться в таком виде прислуге, и легла спать. Хотелось есть, но вероятно, я и этого пока лишена. С болезненными ощущениями во рту, много не съешь.
– Ну, ничего... Ох!
– я повернулась на бок, - непременно отомщу... Только вот кусать буду не за губу.
Проснулась ночью, пытаясь понять, что меня разбудило. Какой-то странный звук, исходивший откуда-то снаружи. Окно! Скинув одеяло, поспешила открыть почтовому голубю. Сняла внушительный свиток с его ножки, понимая, что без магии здесь не обошлось, бедная птица не донесла бы столь объемное послание.
Подойдя к светильнику, развернула бумагу и прочла написанное ровным почерком:
"Мне можно воспевать лишь вашу красоту,
Мечтать лишь можно, и восхищаться издали.
Писать стихи, в которых говорю,
Как сердце рвется из груди... желая заключить в объятия.
Не смею я просить о взгляде,
О милости снискать улыбку просить не смею...
Возможно, совершаю я ошибку,
Боясь коснуться ваших губ?
Вам стоит только раз поймать мой взор
И я последую, куда прикажете идти...
Остановлюсь, услышав ваше "нет".
Отныне я ваш раб и не жалею...
Мне нравится осознавать, что вы прикажете...
Пусть будет просьба - все равно!
Я рад вниманию любому,
Мне бы хоть раз еще его познать".
Подписи нет.
Хоть автор стихов не пожелал быть узнанным, в глубине души, я догадывалась, кто сочинил эти строки.
Улыбаться было больно...
Мысленно кляня своего супруга, в обнимку с письмом, я наконец, уснула.
Король покинул дворец и, судя по всему, мой воздыхатель тоже. Ибо я ждала однажды услышать приятный голос за окнами своей спальни, но, увы... Зато мне посвящали стихи. Каждое утро первым делом я бежала к окну и впускала "почтальона", чтобы начать свой день именно с общения с любимым. Да, я влюбилась в голубоглазого герцога, но позволяла себе грезить о нем лишь в момент прочтения адресованных мне строк о любви. Иногда это была и проза, и каждый раз послание начиналось со слов:
"Моя королева..."
Его величество отсутствовал почти десять месяцев и прибыл во дворец за неделю до моего девятнадцатилетия. Приехал и тут же заперся со своими министрами в зале переговоров, так как за это время накопилось довольно много дел. Мы с ним встретились лишь на балу, который был дан в честь дня моего рождения.
ГЛАВА 4
Праздник был просто великолепен!
На дворцовой террасе накрыли столы со всевозможными закусками, шампанское текло рекой... Музыкальные инструменты не замолкали... На мой день рождения были приглашены самые лучшие музыканты, актеры театра и поэты... Я лишь искала повсюду одного, от голоса, которого сердце пускалось в пляс. Но его нигде не было, однако письмо, которое я получила утром, продолжало согревать душу весь день: