Моя крайность
Шрифт:
— Что смена караула прибыла? — блондиночка нагло высовывается из-за плеча Максима, чтобы вперить в меня далеко не дружелюбный взгляд.
— Давай только без выноса мозга, — пока совсем слегка раздражается Макеев, делая несколько размашистых шагов в её сторону, полностью закрывая мне обзор. — На что ты рассчитывала оставляя свой номер телефона, который я даже не просил у тебя? О чём ты думала, когда ехала к незнакомцу домой? А может я маньячина, так нет же, ничего тебя не остановило. Где была твоя голова, когда ты садилась в такси, которое я тебе вызвал? Разве реально надеяться на что-то
Макеев не скупится на вопросы, устраивая допрос, натыкаясь на пугающую тишину. Затем делает театральную паузу, давая девушке возможность осмыслить услышанное и хоть что-то ответить.
— Катя?! Правильно? — ничего не дождавшись, начинает он.
— Урод, — отчеканивает она, предпринимая попытку влепить пощёчину, но Максим довольно-таки резво перехватывает её руки. — Ублюдок…. — бормочет ругательства, как будто пытается подобрать самое обидное, унизить, также сильно как это сделал с ней Макс.
— Хватит уже истерить, — встряхивает, как куклу то ли приводя в порядок разгневанную фурию, то ли сбрасывая с себя напряжение, которое прокатывается волной по его голой спине, поигрывая мышцами. — Мы с тобой не женаты, не встречаемся, ты вообще мне никто. Одноразовый секс, — глухо выдыхает он. — Я предупреждал, милая, и за ночь ничего не поменялось.
Наконец-то девушка отходит от шока, гордо расправляет плечи, удаляясь из кухни.
— Макеев, да ты шлюшка, — не могу сдержать смешок.
— Чёрт, как же бесит всё! — рычит он, зарываясь пальцами в свою всклокоченную шевелюру. — Кофе будешь?
Схватив турку, дергано ставит её на плиту, на таких нервах вряд ли получится сварить кофе и не поджарить самого себя на раскаленной газовой конфорке. Видно же, как его эмоции кипят и убегают, словно молоко.
— Я сама, иди переоденься, — легонько подталкиваю Максима на выход.
— Маргош, я её боюсь, — с придыханием протягивает он, чуть пригнувшись ко мне. — Она же маньячка, с утра к такому меня склоняла…
— Макеев, матом тебя прошу, заткнись. Избавь меня от интимных подробностей. Мне хватает простого осознания, что ты шлюшка каких поискать.
— Ещё раз стебанешь меня, я что-нибудь с тобой сделаю, — грозит пальцем. — О-о-очень плохого.
— Уже дрожу.
Меня так и подмывает, вгрызться зубами в выставленный палец, но я деланно безразлично принимаюсь варить кофе, выгнав Максима из кухни небрежным жестом руки.
В спальне вспыхивает новая волна скандала. Хорошо они не ругаются здесь, на кухне стеклянного реквизита в разы больше. Финальной точкой становится оглушительный удар входной двери, заставивший меня вздрогнуть, но уберечь бодрящий напиток.
— У тебя что траур?
Смотрю на вернувшегося Макеева, одетого полностью в чёрное, из общей картины выделяется лишь кипенно-белая подошва кед. Он молча, картинно рисуясь подходит ближе, забирает из моих рук чашку и отпив добрую половину кофе, возвращает её.
— Да, по загубленным нервным клетками. Это же надо было так выполоскать мозг, — в диком возмущении расхаживает по комнате, жонглируя ключами, то и дело перекидывая их из руки в руку. — Кстати, что у тебя там стряслось? — наконец-то останавливается, окидывает меня оценивающим
— Слишком много вопросов за раз. Дома стряслись проблемы, — отвоевываю шнурок, чтобы ослабить его и впустить жаркое пропахшее кофейным ароматом дыхание, которое рвано слетает с губ Максима, а тот непозволительно низко склонен надо мной. — Может поедем?
— Да, да…, — облизнув пересохшие губы, тихо бормочет, витая где-то в своих мыслях. — Вадима поймать только до двух можно, — бросает небрежный взгляд на наручные часы. — Придётся погонять.
Перехватывает мою руку, зажав теперь ключи между нашими ладонями, не вызывая особого дискомфорта, только если лёгкую неуютность и стеснение от близости с крепкими пальцами.
Идём не разжимая рук до самой крытой парковки, расположенной за многоэтажкой. И только у самого байка, Максим отпускает взмокшую ладонь, открывает велосипедный замок, снимая с него чёрный гермак* и протягивая мне.
— Больше на железяку без шлема не пущу.
— Давай тогда на такси, — с сомнением смотрю на шлем в своих руках, перехватывая в визоре собственное обеспокоенное отражение. Макеев без моей помощи способен гробить свою жизнь, тут я ему не помощница.
Протягиваю руку, возвращая гермак* хозяину, но тот и внимания не обращает, с лёгкостью выхватывает его и одевает мне на голову, но опускать защитный козырёк не спешит, смотрит пронзительными голубыми глазами.
— А поехали прямо сейчас и купим тебе шлем с ушками…кошечки, — закусывает губу, пряча ухмылку.
— Себе… с рогами купи, — резким кивком головы опускаю стекло шлема, ставя точку в препирательствах.
Хочется ему гонять без шлема, пусть, всё равно отбивать ему нечего, в его голове всегда лишь мысли о сексе, и те скоро из него высосут через одно место.
Теперь уже молча дожидаюсь когда он усядется, заведёт мотор и уберёт подножку. Перекидываю ногу через корпус мотоцикла, теснее прижимаясь грудью к прохладной коже куртки и обхватив торс Максима обеими руками, ощущаю как под рёбрами от дикой жажды адреналина загоняется его сердце. Ищет очередной дозы скорости, ускоряя пульс и разгоняя шальную кровь.
Он просто не исправим…
===================================
Гермак* — мотоциклетный шлем.
Глава 15 "Рыцарь для неваляшки"
Марго
Возвращаться домой не особо хочется, но иного выхода нет. Макеев может и рад бы нянчить меня остаток вечера, но совесть вгрызается почти намертво. Напоминая, что я не имею права пользоваться личным временем парня, лишь потому что мне не повезло с родственниками, от которых приходится всё чаще скрываться на нейтральных территориях. Макс срывается с места, резко полируя асфальт, оставляя после себя запах жженой резины и звонкий визг, тут же наполнивший пустой двор родной "хрущевки".