Моя любимая фобия
Шрифт:
– Марк Игоревич, может всё же поужинаете? – дворецкий сделал последнюю попытку.
– Я сказал, что не голоден. Идите, Алексей Олегович. Сегодня я не желаю никого видеть, – и захлопнул дверь прямо перед его носом.
Нервно замаячил по комнате. Расстроена… Что-то случилось, а я торчу здесь в своём дурацком затворничестве. А если сейчас я ей нужен, так же, как и она мне весь этот день? Я обязан её увидеть. Сегодня.
Выждал пару часов, чтобы не попасться на глаза дворецкому и, крадучись, направился в комнату Есении. Близ служебного коридора сбавил шаг – что сказать, если кто-то застукает здесь хозяина? А точнее идиота с психическим расстройством?
У поворота вдруг ощутил неясное смятение. Притормозил, осторожно выглянув. Лучше бы умер на месте. Развалился бы на миллиарды атомных частиц. Есения пребывала в объятиях Алика, стоя прямо так в коридоре. Мужчина прижимал её голову к груди и нежно гладил волосы. Захотелось разорвать на части обоих, но вместо этого кашлянул, обратив на себя внимание.
Увидев меня, девушка тут же отпрянула от шофёра.
– Марк… Марк Игоревич?
Хотелось наорать, высказать всю свою обиду и досаду, но… Горячая голова никогда не была мне советником.
– Прошу прощения, – расстрелял каждой буквой и устремился прочь по коридору.
Я не слышал, как она снова окликнула. Не слышал слов Альберта. Просто внутри всё жгло яростью. Опасно. Для неё очень опасно. Мне нужно сперва успокоиться. Она не должна увидеть моего демона во плоти.
Влетел в комнату, закрыв дверь на ключ. Блок. Запрет. Моя территория. К чёрту всех!
Рухнул в кресло и обнял любимую книгу. Тише… Тише… Умоляю, тише! Прикрыл веки, стараясь выровнять эмоции.
Сука… Сука! Сука! Зачем она так?! Зачем вот так?! Зачем ищет опоры и поддержки у всех, кроме меня?! Неужели, я настолько слаб и ничтожен?
Поймал на щеке горячую слезу обиды и ярости на самого себя. Кто я, мать вашу? Придурок с боязнью баб, параноик и абьюзер? И всё настолько плохо, что любимая женщина не видит во мне поддержки и понимания? Но ведь это неправда… Я могу. Я умею. Кто как ни я способен понять душевную боль?
– Марк? – в дверь пару раз стукнули, всколыхнув мои эмоции ещё больше. – Пусти меня…
Есения! Здесь. Пришла спустя миллиарды секунд ожиданий. Сердце радостно ухнуло, но разум убил его на корню. Поднялся и приоткрыл двери. В проёме вновь вижу шоколадные глаза полные сожаления и беспокойства.
– Прошу, не думай плохо, – в голосе девушки прослеживалась усталость.
– Я ничего не думаю. Нечем. Мысли о тебе и твоём внезапном отсутствии съели весь мозг, – рыкнул я.
– Марк, – девушка протянула ко мне руку, но я мягко перехватил её, не позволяя себя коснуться. – Сегодня… Сегодня, увы, не наш день. Но я всё равно люблю тебя. Умоляю, не давай догадкам сделать выводы самостоятельно.
– Ты расскажешь? – сурово и с надеждой посмотрел на неё.
– Да. Когда смогу говорить без слёз.
Замер, глядя в золотистые глаза и совершенно точно понял, что не лжёт.
– Побудь со мной, – попросил совершенно неожиданно для себя. – Я ни слова не скажу сегодня. Не буду ничего спрашивать или выпытывать. Просто останься.
Поймал тонкое запястье и втянул девушку в комнату. Мягко коснулся любимого лица.
– Ты не должна сегодня быть одна. Я буду рядом.
С этими словами поднял Есю на руки и отнёс к постели. Снял с неё кардиган и джинсы. Ласково прошёлся по волосам.
– Тебе нужно отдохнуть. Ложись. Поверь, завтра всё будет казаться совершенно другим.
Уложил её голову на подушку и завернул девушку в одеяло. Сам же лёг рядом и прижал к себе.
– Завтра всегда мудрее и светлее, – прошептал ей на ушко. – Спи, мой воробушек.
Нежно поцеловал в висок, поглотив в свой кокон.
– Спасибо, Марк, – прошелестела Есения и сильнее зарылась в мою грудь. – Спасибо.
Благодарно обвила меня руками и протяжно выдохнула, погружаясь всем нутром в мою защиту и ауру.
Глава 4. Обратная сторона медали
ЕСЕНИЯ
Не ждала. Абсолютно и ничего такого не ожидала. Ни резкого ухудшения в здоровье сестры, ни личного участия Игоря Матвеевича в нашей семейной беде. Мужчина не просто вызвался отвезти меня, но и вдруг взял на себя всё насущное.
Мама плакала и нервно теребила кофту, которую обычно любила носить Алиса. Если сейчас она не на ней, значит сестра в реанимации.
– Антибиотик вызвал резкую аллергическую реакцию, – дрожащим голосом рассказывала мама. – Начался отёк слизистых. Я так испугалась, когда она начала задыхаться. Лечение, что мы оплатили пошло насмарку. Алиса шунтозависимая, но после установки нового пошли гематомы. Доктор предложил сделать вентрикулостомию третьего желудочка, но это немалая сумма. Что делать, доченька? Где взять эти чёртовы деньги?
Внутри всё покоробило, когда покосилась на стоящего рядом Игоря Матвеевича. Кажется, я знаю этот взгляд. Отрицательно покачала мужчине головой, но по глазам поняла, что слушать меня он вряд ли станет.
– Мам, я сейчас…
Поднялась и взглядом попросила хозяина отойти со мной.
– Есения, ребёнок умирает. По-моему, сейчас не время для гордости, – отец Марка твёрдо смотрел на меня.
– Я не могу так Игорь Матвеевич…
– Прекрасно. Рад, что ты всё такая же порядочная девушка. Я пойду пообщаюсь с лечащим врачом твоей сестры, а ты пока успокой свою маму.
– Игорь Матвеевич, – где-то на фоне облегчения и лёгкой радости голос оборвался. Безумно сильно захотелось обнять этого красивого и доброго мужчину. – Я всё верну… Обещаю.
– Знаю, – он лукаво подмигнул. – Поэтому и хотел бы предложить тебе постоянное место работы в своём доме. Никаких сроков и обязательств. Только желание.
Я улыбнулась и уверенно кивнула. Да, хочу. Очень сильно хочу остаться в доме Волковых, потому что не смогу жить дальше без изумрудных глаз и горячих поцелуев его сына.