Моя любимая стерва
Шрифт:
— Может, и сейчас живут, — нахмурился Гриша, и мы прошли еще немного по тропе. Сразу после огородов появились сараи, завалившиеся на одну сторону, с обрушившимися крышами, и огромная железная бочка. Вывернув из-за нее, мы замерли в растерянности: прямо напротив стоял дом. Не какая-нибудь рухлядь, а добротный и крепкий. Стены были сложены из серого камня, высокое крыльцо с деревянными перилами, тяжелая двустворчатая дверь, двенадцать стрельчатых окон. Очень большой дом, чем-то напоминающий средневековый замок, по крайней мере, впечатление он производил именно такое.
— Здесь
— Вряд ли, — сказал Гриша и добавил едва ли не испуганно:
— Тишина какая.
Ромео, приближаясь к дому, то и дело поглядывал на меня, такое поведение не удивляло, он ужасный трусишка, но и я вынуждена была признать: дом выглядел жутковато. Бог знает почему. Замок на двери отсутствовал, я поднялась по скрипучему крыльцу и толкнула дверь, она медленно открылась, тоже со скрипом, и я заглянула внутрь. Если в доме все-таки есть хозяева, мою навязчивость придется как-то объяснять.
Длинный гулкий коридор, справа лестница, наверное, на чердак, настежь распахнутая дверь в одну из комнат… Сомнения отпали: дом давно покинут людьми. Я переступила через порог, а Ромео вдруг завыл, громко и протяжно У меня мороз пошел по коже, а Гриша нахмурился:
— Пойдем отсюда. Чего здесь смотреть?
Если честно, меня его предложение порадовало, я взяла Ромео на руки и поспешно сошла с крыльца. На меня напал безотчетный страх, захотелось как можно скорее покинуть это место.
Видно, те же чувства охватили и Григория, он торопливо шел по тропинке, не оборачиваясь, и молчал.
Мы обогнули дом и стали спускаться к озеру. С этой стороны были хорошо видны выбитые окна и даже часть комнат, разоренных, с клочьями обоев на стенах.
— Жуть, — честно сказала я, и Гриша, по-видимому, со мной согласился.
Почти бегом мы достигли озера, но покой обрели далеко не сразу, то и дело пристально вглядывались в ту сторону, стараясь среди деревьев увидеть дом.
— Пора возвращаться, — кашлянув, сказал Гриша, и я с ним согласилась.
— Надо еще найти дорогу в поселок, — заметила я, почувствовав некоторое беспокойство, день близился к концу, а мы бог знает где находимся, вокруг ни единой живой души и еще этот жуткий дом…
Поглядывая по сторонам, мы направились вдоль озера, пытаясь отыскать дорогу, которую нам обещала женщина, а вместо нее обнаружили следы недавней стоянки: угли костра, самодельный стол, запас дров, с которым можно продержаться неделю, ложе из сухой травы и даже кольцо для баскетбола с разноцветными ленточками, прибитое к одному из деревьев.
Все это необычайно меня порадовало, потому что страх, неожиданно возникший на крыльце дома, не отпускал и я всерьез начала думать, что весь мир куда-то провалился, а мы с Гришей остались одни на всей планете.
— Кто-то здесь отдыхал, — сказала я громко, желая себя подбодрить, но вышло совсем наоборот. Положительно, такие заброшенные уголки не лучшее место для прогулок.
— Никакой дороги, — заявил Гриша. — Бабка шутница.
— Что же делать? Вернемся на турбазу?
— Бабка сказала: надо подняться
— Хорошо, — кивнула я. Спорить с Гришей не хотелось, зато очень хотелось оказаться в цивилизованных местах или хотя бы увидеть вдали человеческую фигуру.
Мы полезли в гору. Делом это оказалось нелегким, хоть и была она невысокой, зато очень крутой. Я взбиралась почти на четвереньках, а Грише пришлось и того хуже, потому что он тащил несчастного Ромео. Мы стали брать правее, туда, где склон был более пологим, время шло, а вершиной и не пахло. Мы остановились передохнуть, Гриша опустил Ромео на землю, а пес вдруг завыл.
— Чего это он? — шепотом спросил Григорий. Я сделала пару шагов в сторону, раздвинула ветки и замерла, вытаращив глаза: прямо под нами был заброшенный дом. Выходит, мы сбились с курса и поднимались вовсе не на ту гору. Я инстинктивно схватила Григория за локоть и даже прижалась к нему.
— Этого не может быть, — сказал он. — Мы все время двигались на север. Чертовщина какая-то.
— Будем подниматься? — прошептала я и на всякий случай прижалась к нему покрепче.
— Вот что, давай возвращаться на базу, — сказал он и добавил:
— Не нравится мне здесь.
Я была с ним полностью согласна.
Подниматься в гору было тяжело, но и спускаться оказалось делом нелегким, тем более что, не сговариваясь, мы решили обойти дом, не желая к нему приближаться, времени на это потратили слишком много, и, когда оказались возле озера, стало ясно: через несколько минут зайдет солнце. Мы торопливо выбрались на тропинку, ведущую к турбазе, и вошли в лес. Не учли мы одного: на юге тьма опускается мгновенно. Солнце исчезло за горой, и мы оказались в абсолютной темноте. Ромео завыл, а мы очень скоро сообразили, что заблудились. Я начала дрожать и уже не выпускала локоть Григория.
— Ничего, — тихо сказал он, как видно, желая меня подбодрить. — Турбаза недалеко, сейчас должны появиться огни. По ним и выйдем.
— Ага, — пролепетала я.
Огни так и не появились, лес неожиданно кончился, а в трех шагах от себя увидела покосившуюся ограду. Стало ясно, куда мы опять вышли.
— Вот черт, — охнул Гриша, Ромео испуганно заскулил, а я торопливо перекрестилась.
— Разве его к ночи поминают?
— Кого?.. Ну надо же…
Дружно охнув, мы, не разбирая дороги, почти кубарем спустились к озеру.
— Что будем делать? — дрожа и даже слегка заикаясь, пролепетала я. Гриша в тяжелые минуты жизни показал себя настоящим мужчиной. Он не стал упрекать меня в наших бедах, а, немного подумав, заявил:
— Как думаешь, мы сможем найти эту стоянку? Ну, где костер жгли?
— Попробуем, а что?
— До утра лучше оставаться там. Бродить по горам ночью пустая затея. На стоянке полно дров, и у нас есть собака.
Не знаю, что он имел в виду, называя так Ромео, то есть какую пользу он ожидал получить от бедного испуганного создания, но в целом вроде бы говорил дельные вещи.