Моя любимая заучка
Шрифт:
У Лизы округлились глаза, и она будто приросла в лавку.
— Чего? Может это тебе нужно уйти отсюда?
Терпение лопнуло. Совсем, безвозвратно, не имея шанса на снисходительность. Громов одним движением руки схватил Рому за локоть и потащил за собой. Ромашова охнула и посеменила следом:
— Максим, отпусти его!
Ничуть не сбавляя темпа, он, отшвырнув ногой дверь, затащил вяло сопротивляющегося парня в помещение. Протащил к столу, где сидели его сестра с Глебом, и бросил того на ближайший к ним стул:
— Заберите, пока я ему всю рожу не расколотил.
И
— На пару слов.
Потащил её к выходу. Она, не сопротивляясь, пошла покорно за ним. Вокруг гудел народ и не обращал на них абсолютно никакого внимания.
Утянул Ромашову за угол и, круто развернувшись, выплюнул ей в лицо:
— Его это тоже касается, — Громов тяжело дышал, а в глазах плескалась ярость, — Я не хочу видеть рядом с тобой никого больше. Если этот недоумок не понимает, я могу объяснить. Но тебе вряд ли понравится.
А она смотрела на него, широко распахнув глаза. Свои ебучие прекрасные глаза.
Издавала эти ароматы, от которых хотелось забыться навсегда и раствориться на мелкие частицы. Смотрела, а он таял. Злость испарялась. Окружение исчезало. И, казалось, везде, где он был до этого, и что бы не делал, просто терял зря своё время.
— Ромашка, — промурлыкал он. Низко склонился к ней и схватил прядь волос, поднося её к носу и вдыхая, — Не испытывай моё терпение. Очень тебя прошу.
Девушка прерывисто вздохнула и закрыла глаза. Обвила его вокруг шеи и притянула к себе. Её запах полностью наполнил лёгкие. Захотелось распрощаться с реальностью. Нежные локоны трепали по лицу, но было приятно. Разве может быть по-другому, когда она так близко? Когда она тянется у нему? Когда она соглашается? Позволяет... Нет, конечно.
— Я скучал.
Он падал. Падал вниз и не хотел возвращаться. Падал и понимал, моменты, которые проносились рядом с ней, были не сравнимы ни с чем. Они, как драгоценные камни, падали в неизвестность и терялись в небытии. Их хотелось сразу же найти, но они были утеряны навсегда.
И оставалось только одно. Упиваться, наслаждаться новыми. Полностью впитывать их в свою память. Сжимать, охватывать, не отпускать настолько, насколько это было вообще возможным. Но время, моменты, всегда проходили безвозвратно. И это было самым печальным. Остановить бы весь мир и наслаждаться! Её дыханием, запахом, просто тем, что она рядом…
— Я тоже скучала, Максим.
Одна фраза взорвала всё нутро. Одна фраза поставила на места все вопросы, недомолвки и всю ту хрень, что терзала его. И он почувствовал себя счастливым. Снова.
Он нежно повернул её лицо к своему. Глаза полуоткрыты, а губы так и просили прильнуть ко рту. Долго раздумывать было не нужно. Просто незачем. Громов нежно провёл языком по приоткрытым губам. Таким желанным губам. Зарылся руками в шёлковые волосы. Притянул её к себе крепко. Сжал рукой ягодицу. Даже под слоями одежды она была упругой и соблазнительно-желанной. И начал выводить языком, полностью пробираясь в её горячий рот, круговые узоры. Подхватил своим языком её язык и прикусил нижнюю губу.
— Лиза, что происходит?
Да чтоб тебя! Долбанный Глеб! Их когда-нибудь оставят в покое?
Глава 39
Недели
После случая в торговом центре, когда Глеб застукал их с Максимом, она совсем закрылась ото всех.
Неловкость ситуации удручала. Она элементарно не знала, что сказать другу. Её выручила Даша, так вовремя подоспевшая к ним. Быстро увела его оттуда, тем самым позволяя Лизе не объясняться. Да даже при всём желании она ничего не смогла бы объяснить.
Она самой себе-то толком ничего сказать не могла. Отношения с Громовым не двигались с мёртвой точки. Постоянные угрозы, злость. А после этого жаркие поцелуи, и не только…
Безумно хотелось наплевать на всех и просто быть рядом с ним. Всегда и везде. Но недосказанность просто сбивала с ног. Вдруг он не хочет того же, чего мучительно желала она? А если он оттолкнёт её, скажет, что она просто наивная дура? Начнёт насмехаться? Это же Громов, от него всего можно ожидать. А если всё же их мысли и желания совпадают, то почему он не делает шаг навстречу?
Даша шепнула ей, когда они были в торговом центре, что Максим расстался с Паулиной. Мол, та ходит по общаге и постоянно ревёт. Подруга так уверенно сообщила эту новость, что не было ни малейшего сомнения в правдивости её слов. Сердце радостно ухнуло в тот момент. Но вскоре Лиза задумалась над тем, как протекали их отношения с Паулиной.
Она не видела в его глазах нежности или заинтересованности. Интересно, он со всеми так себя ведёт, с кем встречается? Если да, то такого отношения к себе она не хотела. Но глубоко внутри что-то подсказывало, что так не будет. Должно быть лучше в разы, в тысячи раз.
Потому что такой его взгляд, каким она его успевала замечать в те короткие мгновения, что они встречались, он дарил только ей одной. Возможно кому-то ещё, но бурю эмоций в его глазах она видела только тогда, когда он смотрел на неё.
Он в принципе на всех смотрел как на дерьмо, так что различить изменения было не сложно.
И как он её обнимал. Держал крепко, твёрдо, будто она его собственность. Просто его.
Как-то Громов проронил фразу, что Лиза его. Только спустя дни она вспомнила про это. Это было во время драки со Смирновым.
И вот что со всем этим делать? Непонятно.
Глеб не задавал вопросов, за что Лиза была ему очень благодарна. Скорее всего Даша постаралась. Рома тоже ходил и молчал, наверняка ему было просто стыдно, наговорил ей тогда слишком много. Даже вспоминать не хотелось, отчего-то становилось противно на душе. Если так будет дальше продолжаться, то придётся просто перестать с ним общаться.
Ромашова лежала на кровати и писала текст для праздника. Строчки давались легко, и почти за один вечер она написала полностью речь от и до. Нужно ещё придумать во что одеться.